Не сдохнут только одиночки. Екатерина Крапивенцева

приблудами и обвесами, наверное, больше ста. – Блаженно улыбнулся Петренко, и Алла поджала губы.

      – Я тоже стрелять умею, – неожиданно ввернула она. – Меня папка учил, с детства. Птиц били мелкашкой, разных промысловых зверьков. У нас дача была в Приазовье. Там леса – закачаешься. Зверь сам бежит на охотника.

      – Вот это номер, – восхитился Чумаков. – Тогда, добро пожаловать в ряды «партизан». Не надо закапывать свои таланты на кухне.

      Алла аж зарделась от похвалы.

      – Поедешь с нами сегодня? – Прищурился Чумаков.

      Коротко кивнув, пришедшая в ажиотаж Алла, мгновенно заметалась по квартире:

      – Конечно… Только… – Она остановилась и расстроено посмотрела на меня. – У меня совсем надеть нечего, кроме джинсов и свитера…

      – Ночь будет теплой. Найдём тебе форменную рубашку и куртку. Всё равно – оголяться сейчас не следует. – Произнёс Чумаков, прикинув «на глаз» габариты Аллы. – Вещи Вари тебе не по размеру. А вот «подменка» сержанта как раз впору будет – только из прачечной.

      – Ты – сама галантность, – не упустила я возможности съязвить. В глубине души досадно было осознавать, что даже Алла по всем фронтам оказалась полезней меня. Впрочем, ощущение это – давно для меня привычное. Я никогда не была первой. Наоборот – старалась не высовываться. И надо признаться честно, выходить из зоны комфорта в «большой страшный мир» – совсем не предел моих мечтаний. Тогда почему сейчас мне так неприятно, и хочется врезать по голове и Петренко, и Чумакову, и этой выскочке – Алле?