Три мушкетера. Александр Дюма

телесных упражнениях, стал с д’Артаньяном на другой стороне; и игра началась. Но при первом движении, Атос, несмотря на то что играл левою рукой, почувствовал, что рана его была еще слишком свежа, чтобы дозволить ему подобное упражнение. Итак д’Артаньян остался один, и как он объявил, что по неловкости своей не может правильно вести партию, то они продолжали только бросать мяч, не считая выигрыша. Но один раз мяч, пущенный геркулесовскою рукой Портоса, пролетел так близко от лица д’Артаньяна, что он подумал что если б мяч попал в него, то его аудиенция была бы наверно потеряна, потому что по всей вероятности, ему невозможно было бы представиться королю. А так как он воображал, что от этого представления зависела вся его будущность, то вежливо поклонился Портосу и Арамису, объявив что он примет партию тогда, когда выучится играть не хуже их и, отойдя в сторону, сел на галерее.

      К несчастию д’Артаньяна, между зрителями был один из гвардейцев кардинала, который, разгоряченный случившимся накануне поражением своих товарищей, дал себе слово отмстить за них при первом случае. Он нашел, что случай этот представился и, обращаясь к соседу, сказал:

      – Не удивительно, что этот молодой человек испугался мяча; вероятно, это ученик мушкетеров.

      Д’Артаньян оглянулся, как будто его ужалила змея, и посмотрел пристально на гвардейца, высказавшего это дерзкое предположение.

      – Да, сказал тот, закручивая ус, – смотрите на меня, дитя мое, сколько вам угодно, я высказал то, что думаю.

      – И как то что вы сказали, слишком ясно и не требует объяснения, то я попрошу вас последовать за мной, тихо сказал д’Артаньян.

      – Когда? спросил гвардеец тем же насмешливым тоном.

      – Не угодно ли вам сейчас же.

      – Вы, без сомнения, знаете кто я?

      – Я вас совсем не знаю, да нисколько об этом и не беспокоюсь.

      – И напрасно: если бы вы знали мое имя, может быть, так не торопились бы.

      – Как вас зовут?

      – Бернажу, к вашим услугам.

      – Ну так, г. Бернажу, спокойно сказал д’Артаньян, – я буду ждать вас у ворот.

      – Идите, я приду вслед за вами.

      – Не слишком торопитесь, чтобы не заметили, что мы уходим вместе; вы понимаете, что для нашего занятия не нужно много народа.

      – Хорошо, отвечал гвардеец, удивленный, что имя его не произвело впечатления на молодого человека.

      Действительно, имя Бернажу было всем известно, кроме, может быть, одного д’Артаньяна, потому что он чаще всех принимал участие в ежедневных драках, которых никакие указы короля и кардинала не могли прекратить.

      Портос и Арамис так были заняты игрой, а Атос смотрел на них с таким вниманием, что они и не заметили, когда их молодой товарищ вышел.

      Как было условлено, д’Артаньян остановился у ворот, куда, минуту спустя, пришел и гвардеец.

      Так как д’Артаньяну некогда было терять времени, потому что представление к королю было назначено в 12 часов, то он осмотрелся кругом и, видя что на улице никого нет, сказал своему противнику:

      – Хотя вас зовут Бернажу, но все-таки вы счастливы,