Причина: Пушкин, братья Михаил и Фёдор Орловы, Иван Липранди и Алексей Алексеев играли в бильярд и пили жжёнку* в одном из трактиров Кишинёва. Захмелевший поэт задирал игроков и мешал игре. Орлов и Алексеев выговорили Пушкину за это. Есть довольно красочное описание этого случая, сделанное анонимным свидетелем: «Пушкин засмеялся над Фёдором Орловым, тот выкинул его из окошка; (Пушкин был небольшого роста, Фёдор Орлов – великан, силач, из породы знаменитых Орловых XVIII века, одноногий после войны). Пушкин вбежал опять в биллиард, схватил шар и пустил в Орлова, попав ему в плечо. Орлов бросился на него с кием, но Пушкин выставил два пистолета и сказал: убью. Орлов отступил».
Всё необыкновенно в этой сцене, но особенно удивляют два пистолета, вдруг оказавшиеся при Пушкине. Какие-то смутные сомнения возникают в истинности роскошной этой картины.
Свидетельства очевидцев: Прежде, чем занести в свой дневник эту очередную пушкинскую дуэльную историю, Иван Липранди, свидетель кишинёвской жизни поэта, счёл нужным сделать следующее примечание: «Ф.Ф. Орлов начал службу в конной гвардии, но по какой-то причине: по любви ли, или вследствие проигрыша, ему пришла мысль застрелиться, и он предпринял исполнить это с эффектом, в особом наряде и перед трюмо. Сильный заряд разорвал пистолет, и пуля прошла через подбородок и шею. Его вылечили, но шрам был очень явствен. Он был переведён тем же чином, корнетом, в Сумской гусарский полк, и в 1812 г. очень часто приходилось ему быть ординарцем у Дохтурова, где я с ним сблизился по одному случаю. Алексеев же в это время был в Мариупольском гусарском полку, в одной бригаде с Сумским. Оба были известны своей отвагой, а потому как бы сдружились. В 1813 г. Ф.Ф. Орлов был переведён в л.-гв. Уланский полк. Орловых было четыре брата: Алексей и Михайло от одной матери, Григорий и Фёдор – от другой; оба последние потеряли по ноге в 1813 г.».
Далее идёт сама история: «В конце октября 1820 года брат генерала М.Ф. Орлова, л.-гв. полковник Фёдор Фёдорович Орлов, потерявший ногу, кажется, под Бауценом или Герлицем, приехал на несколько дней в Кишинёв. Удальство его было известно. Однажды, после обеда, он подошёл ко мне и к полковнику А.П. Алексееву и находил, что будет приятнее куда-нибудь отправиться, нежели слушать разговор “братца с Охотниковым о политической экономии”. Мы охотно приняли его предложение, и он заметил, что надо бы подобрать ещё кого-нибудь; ушёл в гостиную к Михайле Фёдоровичу и вышел оттуда под руку с Пушкиным… Решили идти в бильярдную Гольды. Здесь не было ни души. Спрошен был портер. Орлов и Алексеев продолжали играть на бильярде на интерес и в придачу на третью вазу жжёнки*. Ваза скоро была подана. Оба гусара порешили пить круговой; я воспротивился более для Пушкина, ибо я был привычен и находил даже это лучше, нежели поочерёдно. Алексеев предложил на голоса; я успел сказать Пушкину, чтобы он не соглашался, но он пристал к первым двум, и потому приступили к круговой. Первая ваза кое-как сошла с рук, но вторая