А завтра мне еще предстоит поработать именно по этому профилю. Ведь разобраться с делом сына Екатерины Ивановны Баловневой и ее первого мужа Виктора Сергеевича Путинцева, – это и есть то самое, что входит в мои обязанности юрисконсульта при официальном учреждении, – Комитете солдатских матерей.
Тот, кто наивно полагает, что разведка – это канувшее в Лету понятие времен блаженной памяти Штирлица и иже с ним, а также прерогатива деятелей времен «холодной войны», жестоко заблуждается.
Люди старой закалки считают, что силовые структуры советских времен нельзя и близко ставить с нынешними, в ельцинской России. В чем-то они, безусловно, правы, но это вовсе не означает, что ничего подобного уже не существует. За ненадобностью.
Дескать, все равно границы наши открыты для всех желающих – то бишь желающих помахать длинным баксом перед носом шалеющего российского налогоплательщика. Дескать, все секреты и тайны страны известны, вплоть до того, какая кнопка на ядерном чемоданчике Кремля и лично «гаранта» подрывает Нью-Йорк, какая – Лондон, а какая – Вашингтон.
Все не так.
Серьезные структуры существуют.
Существуют также серьезные, прекрасно подготовленные люди, на высоком профессиональном уровне обеспечивающие их бесперебойное функционирование.
Агенты.
И один из этих агентов – я. Юлия Сергеевна Максимова по прозвищу Багира.
Нельзя сказать, что путь к подобному поприщу – жестокому и неблагодарному, если уж на то пошло – был так прост. Нельзя сказать и того, что направляли меня исключительно моя собственная воля и наклонности.
Все было куда сложнее. В конце концов, нормальная женщина, с судьбой, не изломанной ветрами перемен и прихотливых веяний рока, никогда не попадет в разведку.
Можно возвести это в абсолют: женщина никогда не станет на такой путь по собственной воле. Если у нее есть родные, дом и вообще – все то, ради чего обычно живет существо, романтично именуемое хранительницей очага.
До окончания школы моя жизнь шла так, как у большинства сверстниц. Завершив среднее образование, я хотела поступить в Тарасовский юридический институт, но тут пришла страшная весть: погибли мои родители.
…Меня всегда бесило словосочетание: трагически погибли. Как будто погибнуть можно как-то иначе… комически, что ли. И когда я прочитала это словосочетание в официальном уведомлении – «…трагически погибли…» – я не заплакала. Не заплакала в ситуации, когда плакать было просто необходимо.
Плакать, чтобы не поседеть. Плакать, чтобы не замкнуться в себе и не сойти с ума. Все это я подумала, когда увидела перед собой – сегодня – Екатерину Ивановну Баловневу.
Но о моих родителях…
Папа был военным. В звании полковника воздушно-десантных войск в феврале 1987 года он получил назначение на новое место службы: в одну из частей Нагорно-Карабахского района. Я думаю, все помнят, чем был тогда, в горбачевское время, Нагорный