– Ваша светлость! – теперь в печальном голосе лазутчицы звучал почти откровенный упрёк. – Подумайте сами, как бы ещё я могла это проделать? Если и Камильена, и её сестры, не говоря уже об их служанках и камеристках, неотрывно следили за нами с той самой минуты, как я случайно узнала о планах их матушки?!
– Во-первых, кто ваш сообщник, во-вторых, как вы узнали про планы госпожи Жаннет и, в-третьих, какой прок его светлости от вашего предупреждения, если вместо Камильены в его спальне обнаружат ВАС?! – едко усмехнулся Дорданд, с лёгким презрением глядя на изворотливую девицу.
– Отвечу по порядку, – серьёзно кивнула она, сбрасывая очередную маску, – под словами «мы», я имела в виду себя и свою компаньонку, Милли. Она такая же сирота, как я, и мы воспитывались в одном монастыре, только у неё нет такого богатого и бессердечного дядюшки.
– Дальше! – прервал её выпад в сторону старого графа Эртрайт, мельком окинув взглядом сжавшуюся на банкетке девицу, принятую ими первоначально за служанку.
– Во-вторых, – сообщила Риселла с едва заметной усмешкой, тонко копируя Дорданда, – о замыслах своей матушки проговорилась младшая из дочерей градоначальника, Жульена. Она попыталась привлечь нас в соучастницы, чтобы обойти в этом деле сестёр. А в-третьих, его светлости нечего бояться каких-либо притязаний на свою свободу с моей стороны, так как выходить за него замуж я никогда не собиралась.
– Это лишь слова. – Герцог недоверчико качнул головой. – И доказать их честность вам вряд ли удастся.
– Она говорит правду, – уныло буркнул магистр, и Эртрайту не удалось скрыть своего изумления внезапным заступничеством Гизелиуса.
– Но ведь вы сами… – Дорд тоже смотрел на старика слегка настороженно, такие заявления были вовсе не в его обычае.
– Она действительно не приставала ко мне и благоразумно подождала, пока я оденусь и придам постели такой вид, словно на неё никто не ложился, – хмурясь, объяснил магистр. – Только после этого я позвал слуг и поднял шум. И я считаю, что девушка заслуживает той награды, которую она просит за свой поступок, ведь она сильно рисковала… своим честным именем, пускаясь в эту авантюру.
– Гизелиус! – с неудовольствием нахмурился Эртрайт, но Дорданд незаметно пихнул его под столом ногой, и кузен смолк, пытаясь сообразить, с чего это брат вдруг встал на сторону учителя.
А потом заметил, как переплетены тонкие, обожжённые снадобьями пальцы магистра, и тоже стиснул губы. Слишком часто приходится ему присутствовать при различных деловых встречах Дорда, чтобы он не знал об условных жестах, принятых между герцогом и магом. И конкретно этот, замаскированный под простое нервное движение жест красноречиво говорил, что сейчас лучше ничего больше не выяснять, оставив все вопросы на потом.
– И чего же она просит? – прервал краткую заминку секретарь, поднимая взгляд на кротко потупившую глазки