2+18+27 – Если вас ничто не тревожит, готовьтесь к скорым волнениям.
Вот что сказали мне мои помощники, когда я рассыпала их на сиденье. И это означало, что начатое мною расследование, скорее всего, преподнесет мне некоторые сюрпризы. Собственно, это и неудивительно: я за годы занятий частным сыском не могла вспомнить ни одного дела, которое прошло бы и ровно, и гладко, что называется, без сучка без задоринки.
На машине мы добрались до дома Тамары Григорьевны за пятнадцать минут. На звонок открыла женщина в возрасте, с ничем не примечательной внешностью, типичная пенсионерка – полноватая, маленького роста, в фланелевом халате с бигуди на голове. Она растерянно переводила взгляд с меня на Прокудина.
– Здравствуйте, мы к вам по делу, – выступила вперед я, не забывая про пресловутую тактичность и ломая голову, как же все-таки ее соблюсти. Я в душе уже чуть ли не жалела, что отправилась сюда вместе с Прокудиным и волей-неволей взяла на себя столь неблагодарную задачу – сообщать матери о смерти сына.
– А я думала, это Алеша вернулся, – проговорила тем временем женщина, и растерянность уже начала сходить с ее лица, как вдруг Прокудин со всей серьезностью на лице бухнул:
– Алеша не вернется.
Я внутренне ахнула: пока я ломала голову над тем, как подобрать нужные слова, Прокудин сделал это за меня и весьма неудачно. Лицо женщины стремительно начало меняться. Глаза ее потемнели, брови нахмурились, и она с откровенной тревогой перевела взгляд на меня. Мне срочно пришлось вмешаться, пока твердолобый Прокудин вконец не испортил ситуацию.
– Вы нас извините, пожалуйста, – проговорила я. – Мы должны вам сообщить… Мы принесли вам плохую новость о сыне…
Я чувствовала, что никак не могу закончить и произнести горькую фразу. Я, повидавшая на своем веку немало смертей и выработавшая в своем характере черты, близкие к цинизму, никак не могла привыкнуть к общению с родственниками только что погибших людей. Тем более матерей. Женщина уже с нескрываемым испугом смотрела на нас и готова была захлопнуть дверь, чтобы таким образом отгородить себя от всех плохих известий, но тут снова вмешался Прокудин. Он вытащил свое служебное удостоверение и сказал:
– ГорУВД, убойный отдел. Ваш сын Алексей Порфирьев убит сегодня в баре-ресторане «Гладиатор» ударом ножа в область шеи.
И после этого неожиданно уточнил:
– Вы Порфирьева Тамара Григорьевна?
Женщина не сумела ответить на этот вопрос: она схватилась за сердце и стала медленно оседать на пол…
…Около часа ушло на то, чтобы привести Тамару Григорьевну в чувство, предотвратить сердечный приступ, выдержать ее рыдания, после чего она стала более-менее в состоянии отвечать на вопросы. Прокудин, по моим взглядам понявший, что сделал что-то не так, предоставил мне возможность вести беседу самой.
– Скажите, пожалуйста, –