Афиноген улыбаясь смотрел на Людмилу. Та, покраснев от стеснения очень тихо произнесла.
– Что просить-то? Не знаю.
– Ребеночка, например.
– От тебя, что ли? Тоже мне счастье.
– Нет, не от меня от Игоря Рюмина, вашего…, кто он вам?
– Мой парень, – удивленно произнесла Людмила.
– Вы, простите Людмила, но это очень спорный вопрос, ваш он парень или нет. Вас очень любит совсем другой человек, любит по-настоящему тепло и трепетно, уже очень долгое время. Знаете, кто это?
– Ну, примерно.
Афиноген быстро написал на листке имя фамилию и адрес и передал в руки девушки. Она медленно взяла листок и прочитала.
– Да, ладно! – она возбужденно засмеялась, – вы серьезно? Этого быть не может. С чего вы взяли? Это…, это…, неет невозможно. Просто не реально.
– Очень даже реально, поэтому вам нужно определиться сейчас, примет ли он вашего ребенка или нет. Очень хорошо подумать. Хотите пройти в комнату у вас будет некоторое время.
– Какого ребенка, если мы будем с ним это будет его ребенок. Как же не примет? Вы же говорите, любит?
– Нет, не его ребенка. Вашего? Вашу дочь!
– Вы, наверное, не в курсе, – опустила голову Людмила, – моя дочь умерла. Еще в роддоме. Некого принимать.
– Людмила, вы сейчас должны успокоиться и принять единственно правильное решение. Ваше счастье в двух шагах от вас, – он тепло посмотрел на девушку, – ваша дочь не умерла, как вы думаете. Она жива.
– Что? Что вы такое говорите? Вы с ума сошли?
– Детский дом в Богородске, пятый класс, Машенька Камовникова, кстати круглая отличница и умница.
– Да вы тут с ума все по сходили, – девушка рванулась к выходу.
Дорогу ей преградил Порфирий, он крепко обнял ее за плечи и не дал пройти за рамку.
– Люда, у вас одна попытка, выходить нельзя, если вам дорога ваша дочь, выходить нельзя!
– Где ваша комната? – она обессилив повисла в руках Порфирия, – мне нужно подумать, осмыслить все.
Она зашла в комнату и устало опустилась на диван. Взглянув на подруг, она резко повернулась к стене. Они бросились к ней.
– Люсь, Люсенька! Что с тобой? Что там?
– Мне надо подумать, мне нужно все обдумать, сейчас, только сейчас, – несвязная речь Людмилы угасала, она закрыла глаза.
Валерия пожала плечами и развела руки. Она указала на дверь.
– Ваша очередь, кто пойдет?
– Чего-то не хочется больше смеяться, – Инга боязливо посмотрела на дверь.
– Не бойтесь, не бойтесь ничего, они правда хорошие, – успокаивала ее Валерия.
Инга махнула рукой и под испуганный взгляд Кати шагнула в дверь. Она подошла к стойке и взглянула на Афиногена, который смотрел в экран.
– Что это, вы с моей подругой сделали? Лежит и белугой ревет. Я тоже так реветь буду, какое-то счастье сомнительное.
– Все с вашей подругой будет хорошо, просто восприятие на неожиданное счастье бывает разным, бывает смех, бывают слезы, но чаще всего смех сквозь