– Не верь своим глазам, послушай свое сердце. Оно, по-прежнему, бьется в унисон с моим и зовет в дальние страны за моря-океаны.
Птица удивилась таким речам, но закрыла глаза и прислушалась к биению сердца…
И тут она почувствовала радостный трепет в груди в предвкушении новых приключений, легкое прикосновение Ветра Странствий, касающегося ее крыльев, и вспомнила маленький смелый Кораблик, с которым они летали над волнами.
– Не может быть! Ты ли это? – закричала не своим голосом Птица. – Я не верю своим глазам!
– Я и сам не верю, – тяжело вздохнул Корабль, придавленный грудой булыжников.
Наконец-то, Птица-Говорун узнала в этом неподвижном громадном бревне своего закадычного друга. И из ее глаз хлынули водопад боли и водопад счастья одновременно.
– Как долго я тебя искала! Чайки принесли дурную весть, что ты попал в шторм и разлетелся на мелкие щепки. А ты жив! Жив! Жив! – радостно щебетала Птица, забыв, что она умеет говорить.
– Скорее мертв, чем жив, – печально отозвался Корабль. – Посмотри, я завален грудой камней, хлама, опутан цепями, пустил корни и превратился в дерево.
– Я отказываюсь верить своим глазам! Мое сердце говорит, что ты все тот же отважный Кораблик, рожденный покорять Мировой океан!
Корабль слушал свою подругу и содрогался от рыданий так, что несколько булыжников из груды камней на палубе сорвались, с грохотом скатились вниз и упали за борт.
Слова Птицы легли бальзамом на израненное, почти уснувшее сердце Корабля и заставили биться его сильнее. Он попытался вдохнуть полной грудью, но мощные цепи крепко сковали его тело, перекрывая кислород.
А внимательные туземцы, не понимающие языка свободы и дальних странствий, поспешили вернуть на борт упавшие булыжники.
Они искренне верили, что помогают громадному дому сохранять устойчивость и равновесие.
Большой корабль напоминал маленького ребенка, которого туго спеленали заботливые родители.
– Да-а-а-а… В таком состоянии в бескрайние моря, безбрежные океаны не выйти, – печально протянула Птица-Говорун.
– Не выйти, – согласился Корабль, беспомощно хлюпая своей носовой фигурой в виде крылатой Богини Ники, и покорно опустил глазницы.
– Не бывать тому, чтобы Богиня, рожденная побеждать и вдохновлять на подвиги, покрылась тиной! – проснулась от хлюпанья дремавшая Ника и уверенно расправила свои мощные крылья.
– Свистать всех наверх! Надраить палубу! Поднять паруса! – скомандовала богиня.
И… Откуда ни возьмись, прибежала толпа туземцев, прискакали газели, кенгуру, прилетели на лианах обезьяны, подошло стадо слонов, сотрясая землю так, что корни Корабля от страха перестали за нее цепляться.
Газели отбивали копытцами камни, грудой наваленные на палубе, и ловко закидывали их в корзины туземцев. Те, в свою очередь, передавали корзины слонам, которые относили булыжники к подножию горы.
Самый