Он поднял свой бокал, Эльчин с благодарностью посмотрел на друга. Они чокнулись бокалами друг с другом, затем со всеми присутствующими. Обстановка была разряжена, напряжение снято. Аскер тактично перевёл разговор на другие темы. И все с радостью его поддержали. Но Марат чувствовал, как Закир пару раз взглянул на него. На третий раз он поймал этот взгляд. Это был один из самых страшных моментов в его жизни. Глаза Закира впивались в него, словно два холодных металлических кинжала, которые хотели вырезать ему сердце. Это не был взгляд убийцы, маньяка, злодея… Нет! Это было что-то другое… необъяснимое, но оно чувствовалось на генетическом уровне… Какая-то далёкая связь ужаса и смерти… Марат чувствовал это, и у него всё холодело внутри. В этом взгляде даже не было ненависти… Просто эти глаза хотели его убить. Не хотели! Считали своим долгом! Были обязаны! И не просто убить… Уничтожить, жестоко, утопить в собственной крови… Марат это понимал. И это был первый раз, когда он почувствовал себя армянином и ему стали слышны крики и плач женщин и детей. Все истории о войне, рассказанные ему в Степанакерте, думая, что его, коренного москвича, это не коснётся никогда, рано или поздно, но в его жизни сыграют какую-то важную роль. Марат осознал в тот день, что, пока живы такие люди, как этот Закир, ему не будет жизни на земле. Они не дадут им дышать. И варианта тут только два: либо ты его, либо он тебя! Но Марат не был жестоким и не привык к конфликтам. От этого и становилось страшно. Запах смерти… далёкий… пока ещё едва различимый… но во взгляде этого азербайджанца он был… запах именно своей смерти… настолько сильно этот человек сейчас хотел его убить, что Марат его почуял…
2.7
Марат зашёл домой около 23 часов. Он приехал на такси, уйдя со дня рождения на дружеской ноте. Но то, что творилось в его душе, не видел никто. Его захлестнула волна разных, незнакомых ранее ему чувств. Парень не мог объяснить это, но тревожные мысли отозвались в его организме на физическом уровне. У него жутко крутило желудок и пересохло во рту. За столом Марат выпил не более 150 граммов коньяка и, когда оказался дома, был уже полностью трезвый, не чувствуя даже маленькой доли опьянения.
Марат побежал в туалет, где его вырвало. Резкая боль в животе и какое-то неприятное чувство не давали ему покоя. Перед глазами постоянно мелькал жуткий взгляд Закира, в ушах звенела фраза, сказанная его голосом: «А про Карабах ты также думаешь? Что это земля армян?». И последние слова отдавались эхом в паре с холодным взглядом… «Что это земля армян?»…
Умывшись,