Баргас на мгновение закрыл глаза, чтобы успокоиться.
– И не могу сказать, что они хорошие, – добавил он.
– Что-то не так? – пискнула она.
– Увы, да. Экспертиза найденного у вас ножа показала, что господин Гарт был убит именно этим оружием.
«Что за хрень, – подумала сидящая за окном Алина. – Какая еще экспертиза. У них здесь не может быть ни лаборатории, ни специалистов. А этот урод не может делать заключения!»
– Это не так! Я ничего не знаю про нож! Я не убивала!
– Успокойтесь, мадемуазель. Успокойтесь. Полиция во всем разберется. Если вы не виноваты, вас отпустят. Полиция обязательно пойдет навстречу такой красивой молодой девушке. Но есть еще кое-что. Ваш телефон звонит каждые пять минут. Видимо, это ваша мать. Пока я не беру трубку, но в следующий раз буду вынужден взять и поговорить. Я пришел узнать, насколько ваша мать в курсе… ситуации.
– Нет! Ей нельзя рассказывать! Она ничего не знает.
– Не знает что?
– Ничего.
– Она не знает, где вы находитесь и что вы решили продать свою невинность?
Мия покраснела.
– Да. Она думает, что я выиграла путевку на курорт.
Баргас мило улыбнулся.
– Лгать не хорошо, молодая леди. В любом случае, мне придется сказать ей, что вы под подозрением.
– Прошу! Не надо! Я должна сама с ней поговорить.
– Исключено. Полиция запретила вам любые контакты, пока они не снимут с вас показания.
– А может вы сами… можете снять с меня… показания?
О, девочка моя красивая, снова улыбнулся Баргас. Я бы снял с тебя не только показания. В первую очередь, я бы снял с тебя все эти лишние тряпочки.
– Увы, не могу. Я не полицейский. Но могу с ними поговорить. Возможно, они разрешат вам один разговор. Вообще-то по правилам они обязаны это сделать. Но тут крайне необычная ситуация. Я поговорю.
– Хорошо, – прошептала Мия, размазывая по щекам слезы. – Буду вам крайне благодарна.
Конечно, будешь, детка. Неоднократно и в разных позах.
– У мамы больное сердце, – добавила она. – Может не выдержать, если долго не получит от меня вестей или услышит что-то… плохое.
– Прискорбно слышать, – Баргас сочувственно покачал головой. – Я постараюсь быть… тактичным. И с вами, и с вашей мамой.
Мия привстала с кровати, поправляя платье, и повела бедрами так, что у него сразу встал колом. Если б не свободная рубашка сверху, было бы заметно. Он отвернулся, чтобы успокоиться. Он не хотел сейчас ни говорить, ни звонить. Он хотел шагнуть к ней, разорвать тряпки, опрокинуть на кровать, раздвинуть ноги, вогнать изнывающий ствол в ее девственную щелку и драть, драть до тех пор, пока кровь не потечет напополам со спермой по этим нежным белым ляжкам.
Но