– По-моему, – ответил тот, – погода должна быть хорошей. А на проводника не обращай внимания, он вообще какой-то странный.
Еще в прошлый раз они придумали способ проведения жеребьевки, кому за кем идти. У Никиты был тогда набор из десяти фломастеров; вспомнив знакомую всем с детства фразу из семи слов про охотника, желающего знать о местонахождении фазана, в которой первая буква каждого слова совпадала с первой буквой названия одного из семи цветов радуги, Степан и предложил каждому вытянуть свой фломастер. Фразу слегка видоизменили, добавив три слова. Получилось: «Каждый рыжий охотник желает точно знать, где сидит фазан-черныш». Добавленные слова «рыжий», «точно» и «черныш» означали соответственно розовый, травяной и черный цвета.
Сержу выпало идти вторым. Степану – последним, и сегодня это почему-то здорово повлияло на его настроение. Заметив это, Серж хотел было предложить ему поменяться, но остановил себя: он знал, что Степан ни за что не согласится.
Они шли по обращенному к югу пологому склону старой, поросшей травой морены[2]. Это было безопасно: можно было расслабиться, не контролировать, как на леднике, каждый свой шаг. Серж всегда в такие минуты поневоле обращал внимание на красоту пейзажа. Сейчас этот пейзаж был трехслойным, как самодельный торт. Верхний слой – бирюзовое безоблачное небо – отделялся от нижнего – горной местности, в цветах которой присутствовали все оттенки желто-коричневой гаммы, – ослепительно-белыми снежными шапками на вершинах. Зелени еще не было, да ее и вообще здесь не густо, даже в начале лета. Сейчас молодая трава только пробивалась и своим свежим цветом еще не могла перебить выгоревшие цвета прошлогоднего покрывала. Но этот факт вовсе не умалял достоинств высокогорной панорамы – она в любое время года захватывающе великолепна. За девять лет альпинистских походов Серж сделал бесчисленное множество фотоснимков и в разных областях Памира, и еще раньше, в самом начале – на Кавказе. Конечно, они давали представление о красоте гор. Но это представление отличалось от действительности не меньше, чем рассказ о бутерброде с черной икрой отличается от самого бутерброда. К фотографии, сделанной на превосходной фотобумаге с наилучшей пленки, снятой при помощи самой качественной оптики, к сожалению, нельзя приложить ни свежий горный воздух, ни головокружительное ощущение пространства. Но все равно Серж сошел в сторону, достал свой «Зенит» и сделал несколько снимков.
Приток реки Оксу, который девять месяцев в году был пересохшим и по всем расчетам не мог служить серьезным препятствием для экспедиции – пик осадков приходился на май, а сейчас была только середина апреля, – оказался на удивление полноводным. Идущему первым Рашиду пришлось продемонстрировать чудеса акробатической ловкости, перебираясь по мокрым валунам с ледорубом вместо шеста на другой берег, где он натянул в качестве поручня веревку от вбитого