– Давай, герой, покажи, кто тут главный.
Дама с догом подошли ближе, и шпиц залился громким звонким лаем. Дог и его хозяйка остановились и неодобрительно уставились на молодого человека с тявкающим шпицем на руках. Илья церемонно кивнул и пошел дальше. Пройдя мимо дамы с догом, он наклонил голову и шепнул в густую шерсть:
– Он тебя испугался, точно тебе говорю.
Дом встретил тишиной и прохладой. Илья Юльевич был рад, что день подходил к концу. Он уставал от поздних мероприятий, хоть и не признавался в этом даже самому себе. Да и давление теперь часто повышалось, мешая остроте мыслей. Тем не менее сегодняшний вечер прошел плодотворно. В неформальной обстановке с нужными людьми удалось переговорить о том, о чем не удавалось в кабинетах. Сама атмосфера располагала к общению. Прогулка на теплоходе по Москва-реке была отличной идеей – светский прием на воде. Время идет, мир меняется, формы ведения бизнеса тоже.
Не меняются только люди со своими надеждами, желаниями, страстями. Молодые хотят с набега завоевывать вершины, идут на штурм, старая гвардия старается сохранять позиции. На стороне одних – свежие идеи и желание перемен, на стороне других – опыт и знание жизни.
Обо всем этом думал Илья Юльевич, пока водитель вез их с женой от пристани домой. Ему много о чем приходилось думать, и в центре этих дум почти всегда был сын. За спиной отца крупный строительный бизнес. Кому передавать дело, если единственный ребенок – пианист? Причем пианист, подающий большие надежды, неоднократно выигравший детские и юношеские музыкальные конкурсы. Его жизненный путь намечен. И о том, чтобы этот путь менять, – не может быть и речи. Только получается, наследник есть, наследника – нет. Кому оставлять дело, которому отдана жизнь? Менять форму управления?
Ответа на свой вопрос Илья найти не мог. Он не хотел, чтобы со временем все перешло в чужие руки. Это семейный бизнес, который должен передаваться по наследству. Но любым бизнесом, чтобы он не прогорел, нужно заниматься.
Юня, как звали сына в семье, был способным мальчиком и имел интерес к ведению дел, но посвящать этому жизнь не мог. В очередной раз не придя ни к какому решению, Илья Юльевич вздохнул. Майя тут же отреагировала и повернулась. Он молчал, глядя на свою жену. Любовь и нежность к ней не проходили с годами.
– Как хорошо вернуться домой, – сказала она четверть часа спустя, проходя в гостиную и зажигая свет.
– Да, – согласился он.
Посреди комнаты стоял рояль сына. И пусть Юня уже не жил с родителями, а во время визитов не очень часто прикасался к инструменту, предпочитая разговоры за чаем, рояль никто не трогал.
На нем изредка играла Майя. Майя, которая когда-то говорила, что не понимает фортепиано. А теперь эта музыка помогала ей переживать разлуку с Юней. Илья более спокойно воспринял переезд сына в отдельную квартиру, понимая, что это правильное решение. Майя это тоже понимала. Но разум и эмоции – разные вещи.
– Чай