Ты в шайбе. Или ты сам и есть шайба? Такая себе ещё блестящая, начищенная снаружи и побитая, пошкрябанная, покорёженная внутри. Почему до сих пор всё это двигается и не стопорится, не заблокируется со страшным хрустом и скрежетом, не знает никто. Терпи и жди, чтобы, когда это всё случится, плакать и молиться, что слишком рано, и жалеть, что не ценил.
Всё понятно, предсказуемо. В центре точно есть ось, вокруг неё всё и крутится. Так все думают, все уверены. А как на самом деле? Говорят, Кафка не верил в случайности, так что ось должна там быть, определённо. Но вот смешно получится, если вместо оси там пустота – такая себе ирония Кафкиной судьбы…
У другой шайбы, которая выше на пару метров, всё происходит точно так же. Но то совсем другая жизнь. Совсем! Счастливее, печальнее – не важно, потому что лучше не проверять и не заглядывать, пожалеешь.
Какой же вывод? Резюме… – крутись, отражай, не лезь в чужую шайбу. Или наоборот. Все попытки понять смешны – в конце концов, вместо оси окажется пустота, а четвёртая чашка кофе явно лишняя.
И да, позвони другу. Он всё поймёт не так, но тебе покажется, что в тумане появились пробоины…
На уставшей набережной Слимы
На уставшей набережной Слимы дул сухой ветер с моря. По логике он не мог быть сухим. Скорее попросту ударялся о жёлтые, большими пятнами выщербленные стены ракушечника и превращался в сухую пыльную массу, которая трепала волосы в мочалку, а лёгкие шальки на женщинах сворачивала в жалкие подобия корабельных канатов. Никакой гармонии в этом не было. Я стояла и вроде как ждала своих, замешкавшихся с чем-то. На самом деле я смотрела, я просто не могла не смотреть в панорамное окно на одном из этажей элитного дома через дорогу.
Вот знаю – заглядывать в чужие окна, вроде как подглядывать в замочную скважину, не комильфо. Но это окно затягивало, не отпускало. Там была настоящая сцена с декорациями, для зрителей.
Это нужно было разглядывать и одновременно восхищаться и завидовать. Шторы цвета нюд – страшно модного последнее время – до упора раздвинуты в обе стороны, дабы не забирать ни одного лишнего сантиметра у открывающейся потрясающей перспективы залива и моря. На огромном, по мальтийским меркам, пространстве ничем особо не заполненной комнаты тяжёлым антрацитовым островом раскинулся диван. Ничего лишнего – никаких шкафов и пошлых зеркал в позолоте на стенах, только группа декоративных тарелок разных размеров в виде какой-то суперхудожественной композиции. Да из-за дивана торчала дуга стильного минималистского торшера. Всё заявляло о хорошем вкусе, дорогих вещах и полном достатке.
А вот и главное действующее лицо – какая же сцена без главного героя! Небольшая щуплая фигура человека, помещённая, посаженная ровно как на стуле, посреди мягких диванных подушек. Сидя там,