Чернокнижник. Три принципа тьмы. Татьяна Андреевна Бердникова

хрипло, с трудом дышащий на кровати, попытался шевельнуть рукой, но не нашел в себе сил этого сделать и показал глазами на князя, силясь сообщить, что защищал того от предателя… Увы, взгляд его замечен не был.

      – Я не могу ничего утверждать, – Фредо глубоко вздохнул, переводя взгляд на разбитое окно, – Но подозреваю, что Дэмпер пытался остановить кого-то, злоумышляющего против нас. Вот только кто разбил окно, привлекая наше внимание, и куда он делся после…

      – И откуда знал, что именно наше внимание следует привлекать, – подхватил его брат, поправляя неизменную шляпу, – Ох, чует мое сердце, что это опять происки Доната и этого его прихвостня, – здесь охотник нескрываемо скривился, – Даже обидно, что предатель был частью пророчества…

      – Пророчества, патрон?

      Шин с Анатолием недоуменно переглянулись: ни о каком пророчестве они не слыхивали, и как-то совсем не подозревали, что Пьетро может иметь к таковому отношение.

      Фредо угрюмо кивнул, не сводя взгляда с раненного.

      – Кол, стрела и расплавленный меч… – негромко проговорил он и, краем глаза заметив, как отшатнулись стражи, быстро улыбнулся, – Вижу, вы помните, как я упоминал это в ту ночь. Пророчество Безымянного, та его часть, что известна нам, гласит, что, когда кол, стрела и расплавленный меч соберутся вместе, когда взойдет серебряная луна и покажется радуга в ночи – королевство постигнут неслыханные изменения, неизвестно, хорошие или нет.

      – Я со своей стороны добавлю, что видеть знамения должен человек, давший имя роду проклятых детей.

      Неожиданно раздавшийся из тени голос Эрнесто заставил всех присутствующих вздрогнуть: неблиссер скрывался столь успешно, что все уже и думать забыли о его присутствии. Сейчас же он, будучи посвящен в обсуждаемый вопрос, решил вдруг поучаствовать в беседе.

      – Фредо дал название мне и тем, кого я считал братьями и сестрами, – спокойно продолжил мужчина, не замечая реакции друзей, – За то я благодарен ему. К тому же, именно Фредо видел вместе лежащие на земле кол, стрелу и расплавленный меч, однако, я полагаю, что эти предметы, эти слова, должны скорее олицетворять людей, ими владевших.

      Шин и Толя переглянулись еще раз. Слова звучали предельно ясно, сообразить, какой предмет кого олицетворяет, труда не составляло, тем более, что оба стража прекрасно знали свое излюбленное оружие.

      – Значит… – Анатолий быстро облизал губы, – Значит, я – Меч, Шин – Стрела, а Пьетро… Кол?