– Нет. – Я часто моргаю и снова тянусь к ней. – Что значит – недолго?
– Все будет хорошо, – произносит она. – Обещаю.
– Нет…
Но теперь в руке у нее пистолет.
Направленный мне прямо в сердце.
Глава 23
Эти буквы – все, что у меня осталось.
Двадцать шесть друзей, которым я рассказываю истории.
Двадцать шесть букв английского алфавита – это все, что мне нужно. Я сшиваю их и создаю океаны и экосистемы. Я складываю их в планеты и солнечные системы. Из букв я строю небоскребы и города, населенные людьми, вещами и мыслями, которые для меня куда реальнее, чем эти четыре стены.
Чтобы жить, мне не надо ничего, кроме букв. Без них я не существую.
Потому что написанные мной слова – единственное доказательство того, что я еще жива.
Сегодня на редкость холодное утро.
Перед выходом с базы я предложил ограничиться заходом в жилые кварталы с целью выяснить, нет ли подозрительных лиц среди гражданских и как они себя ведут. Я начинаю склоняться к мысли, что Кент, Кисимото и все остальные тайком обосновались среди обычных людей. Должны же они, в конце концов, где-то брать еду и воду – то, что связывает их с обществом; я сомневаюсь, что под землей можно что-то вырастить. Но это, разумеется, всего лишь предположения. Среди них вполне может найтись кто-то, кто может добывать пищу прямо из воздуха.
Я быстро отдаю распоряжения своим людям, приказываю им рассредоточиться и не привлекать к себе внимания. Их задача – только наблюдать и в случае обнаружения чего-то странного докладывать лично мне.
Как только они расходятся, я остаюсь наедине со своими мыслями и начинаю оглядываться по сторонам, поскольку здесь небезопасно.
Боже, во сне она была такой реальной и близкой.
Я закрываю глаза и провожу рукой по лицу. Пальцы задерживаются у рта. Я чувствую ее. Почти наяву. Одна лишь мысль о ней заставляет сердце биться быстрее. Я не знаю, что со мной станет, если такие яркие сны о ней начнут преследовать меня. Я сделаюсь вообще ни на что не годен.
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться. Взгляд мой праздно скользит по окружающим предметам, однако я не могу оторвать взгляда от бегающих неподалеку ребятишек. Они кажутся такими веселыми и беззаботными. Мне почему-то становится грустно оттого, что они смогли обрести счастье в этой жизни. Они не представляют, чего их лишили, и не знают, каким мир был прежде.
Сзади что-то тычется мне в ноги.
Я слышу тяжелое, какое-то придушенное дыхание и оборачиваюсь.
Это собака.
Измученная, голодная собачонка, настолько отощавшая, что, кажется, ее сейчас снесет ветром. Но она смотрит на меня. И не боится. Пасть приоткрыта, язык вывалился набок.
Мне хочется рассмеяться.
Я быстро оглядываюсь, прежде чем сгребаю ее в охапку. Не надо давать отцу лишний повод для того, чтобы кастрировать меня, к тому же я отнюдь не уверен, что мои солдаты не доложат о подобном поведении командира.
Что я играл с собакой.
Я