Дэмьен тоскливо перевел взгляд на шестой технический ярус, опоясывающий зал узким мостком. Вот куда ему нужно попасть во что бы то ни стало. И тогда он спустится на балкон вон по той увитой декоративным плющом колонне. А потом, тихонько проскользнув через неплотно прикрытую правую дверь, укроется за тяжелой бархатной шторой, отделяющей вход в ложу от остального фойе. Незаметный, притаившийся там, откуда террористы меньше всего ждут опасности, Дэмьен будет в курсе происходящего. И вмешается в нужный момент.
Но если драгоценное время уйдет на плутание по лабиринту служебных коридоров, начнется штурм, и…
– Я покажу тебе дорогу, если хочешь, – раздался приглушенный хриплый голос.
Дэм круто развернулся, на всякий случай вскидывая меч. В каморке никого не было. Какое-то время он стоял, безрезультатно прислушиваясь, и только услышав сухой смешок, понял, что хриплый голос прозвучал в его голове. В его Комнате.
На долгие размышления времени не оставалось, поэтому Тюремщик, загнав толпу вопросов в самый дальний пыльный угол сознания, прямо спросил своего заключенного:
– Почему я должен тебе доверять?
– Ты не должен. Но если хочешь оказаться там вовремя, то можешь рискнуть и поверить мне на слово.
– Я знаю, чего хочу, – Дэмьен кинул быстрый взгляд на правительственную ложу. – А чего хочешь ты?
Ответ не заставил себя долго ждать.
– Я хочу, чтобы ты поскорее сдох, Тюремщик, – прохрипел узник. – И для меня наконец-то все закончилось. А поскольку твой план – чистой воды самоубийство, то я с радостью помогу тебе его исполнить.
– Не дождешься! – ухмыльнулся пришедший в себя Дэмьен и выскочил в коридор. – Куда теперь?
– Налево. Потом вверх по лестнице и направо, – донеслось указание. – И не забывай отвечать мне вслух. Твой телевизор транслирует только голос, а не ментальную речь. Понял? Тогда шевелись.
«Ишь раскомандовался!» – мысленно фыркнул Дэм, прибавляя скорость.
Он бежал по театральным коридорам, внимательно вслушиваясь в краткие, точные указания узника, и вскоре оказался там, где рассчитывал, – на техническом ярусе как раз над ложей.
Однако спуститься по колонне оказалось не так просто. Искусственный плющ, не менявшийся, наверное, со времени строительства Театра, буквально рассыпался под пальцами,