Она подбежала ко мне и запнулась на последнем шаге. Испуг, беспомощность, стыд – голубые заплаканные глаза.
– Прости меня… Прости.
Берсерк внутри меня расхохотался и со звоном сломал оружие того, кто бежал по скользкой палубе ему навстречу.
– Ласточка моя, ведь это не ерундовое увлечение? Я верю. Пусть будет так. Я справлюсь. Ты знаешь – я сильная. Лети.
Я взяла ее руку и поцеловала пальцы, затем подняла и выпустила. Не смотреть на Герхардта. Пусть он видит влагу на моих глазах, но пусть не догадывается, что это слезы облегчения. Мирей будет его трофеем – и тем бережнее он будет с ней обращаться. Я развернулась и выскочила на улицу. Валил снег, окутывая фонари пляшущими облачками. Лицо вскоре стало мокрым. Сигарета кончилась в три затяжки.
Значит, я все сделала правильно? Любимая женщина – востребованная женщина? Стрижи не взлетают с земли, их надо подбросить – лети, ласточка. Тебе тоже не нужно видеть моего облегчения.
На мои плечи легла теплая сухая ткань – и две ладони.
– Что, дело сделано? – шепот взъерошил мне волосы на затылке, – сосватала сестренку?… Может, теперь и о себе вспомнишь?
Руки скользнули по моим локтям, оставив куртку согревать меня – и исчезли.
– Да, запомни, – сказал он перед тем, как сесть в машину, – меня зовут Бран. Я хочу, чтобы ты это не забыла. Повтори.
– Бран, – шевельнула я губами.
– Вот так. Я думаю, ты меня найдешь.
Снег вился вокруг фонарей, а я стояла в куртке, рукава которой доходили мне до колен, и молчала. Берсерк опустил окровавленный топор и вытер лицо. Легко касаясь разрубленной ключицы, валькирия приподнялась на цыпочки и прижалась к его щеке.
2. Инерция
Женщина (нет, девушка. Совсем молоденькая девушка.) стоит на виадуке, крепко держась за перила обеими руками. Перила с виду стеклянные.
Виадук выныривает из путаницы домов, садов и улочек, возносится над городом и возвращается в улочки, сады и дома. Ничего такого, что требовало бы обхода поверху, девушка под виадуком не видит, хотя разглядывает город уже довольно долго. Наконец она выпрямляется. Тяжелая копна волос падает с плеча на спину, девушка слегка теряет равновесие и неловким жестом перекидывает длинные волосы вперед.
Город, если смотреть не прямо вниз, а оглядеться пошире – вовсе не город. Это мост, соединяющий мысы глубокой бухты, наполненной парусными кораблями. Огромный мост, по которому параллельно протянуты шесть – нет, семь! – улиц, и несчетное число переулков бежит от внутренней балюстрады к внешней.
Над городом-мостом пылает солнце, и океан отливает нежным, почти золотистым цветом. Бухту окружают лесистые холмы, обрывающиеся в воду коричневато-серыми скалами. Вода в бухте, там, где ее затеняют скалы и мост, темно-зеленая, как малахит.