– Н-наверно, – проговорила она. – Но с ним бывает тяжело. Другие энсы его осуждают, считают, что он выжил из ума.
– Но это неправда?
– Нет. Хотя он странный, – и она хмыкнула, желая свести все к шутке. – Ты поймешь, если его увидишь.
– Вряд ли увижу.
– Можешь увидеть, если согласишься на мою просьбу.
– Какую просьбу, балла?
– Ты опять?
– Ой. Иарра. На какую просьбу?
Иарра хитро улыбнулась:
– Утром скажу. И покажу, чем я чаще всего занимаюсь. Идет?
Таша неопределенно пожала плечами. Иарра приняла это за согласие.
– А пока расскажи что-нибудь сама. Давай, а то так нечестно!
– Ну, я родилась на ферме….
Повесть Ташиной жизни оказалась незамысловатой, даже с учетом всего, что она наверняка утаила: детство на большой ферме, принадлежавшей зажиточной семье из Свободных, прилежный отец, что пользовался доверием хозяев и постепенно заслужил пост управляющего, но умер во время эпидемии, разразившейся в их краях сразу после большой засухи пятилетней давности. Дела на ферме шли все хуже, пока хозяин в конце концов не решился ее продать. Человек добрый и жалостливый, он обещал выплатить некоторую сумму денег тем из работников, кто не захочет оставаться с новыми хозяевами, и обещание сдержал. Одним из таких работников был Римуш. Получив свою долю, он отправился искать счастья в Арше и прихватил с собою сестру, которой в ту пору шел шестнадцатый год. Законы не позволяют Бездомным владеть собственностью, но полученных денег хватило им арендовать тот дом, в котором побывала Иарра, на несколько лет вперед. Еще мальчиком Римуш выучился плетению из лозы; сменив несколько мест работы, он оказался наконец в мастерской одного из известных в Арше плотников. Тот оценил способного юношу и позволил ему сделать несколько вещей на пробу. Через год плетеная мебель вошла в моду во всем Арше и не только в нем, доходы мастера выросли почти вдвое, изящные столы и кресла теперь заказывали для дворцов и храмов даже из Дарастана. Принадлежность к низшему сословию никогда не позволила бы Римушу продавать их от своего собственного имени, но, как и предполагала Иарра, брат с сестрой отнюдь не бедствовали.
Иарра слушала, потягивая разбавленное водой вино и глядя на свои пальцы, длинные и тонкие, обхватившие филигранной работы кубок из тонкого стекла. Ее руки не держали иного инструмента, кроме пера и не знали грязи, кроме чернил и библиотечной пыли. Уроженка Синего Дома, она могла избрать делом своей жизни любое из доступных ее сословию искусств, будь то музыка или математика, архитектура или астрономия – все к ее услугам, только бы не позорить Дом бездельем. Но всегда, с самого детства, она знала, что посвятит себя, как дед, летописям.
Ташины руки были широкими и крепкими. Прикасаясь к ее ладони, Иарра ощущала сухость