прежнему добродетельному жительству способом, Мне известным. Я проснулся неизреченно радостным, избавившись от такого поручительства, и благодарил Бога и Пресвятую Владычицу Богоматерь. По прошествии трех месяцев дошел до меня слух, что царь Иустин умер, что вместо него воцарился новый царь, который поднял гонение на вельмож умершего царя, на ипатов и диксикратов и на моего Евлогия епарха. Двое из этих вельмож были убиты, имение их разграблено, равно как и богатство Евлогия, сам же он бежал из Константинополя ночью, потому что царь велел искать его, и убить там, где найдут. Евлогий, переменив одежду на себе, облекшись в такую, какую он носил прежде, в дни убожества своего, возвратился на прежнее место жительства своего. Стеклись к нему поселяне, желая видеть его, и говорили ему: мы слышали о тебе, что ты сделался вельможею. Он отвечал: если бы я возведен был в сан вельможи, то вы бы не увидели меня здесь. Вы слышали о ком-либо другом, а я ходил для поклонения к святым местам. Опомнившись от упоения суетой мира, Евлогий говорил сам себе: смиренный Евлогий! Встань, примись за твои орудия и поди на работу. Здесь не Константинополь! Иначе, пожалуй, снимут с тебя голову. Он взял орудия ремесла своего, пришел к камню, в котором прежде нашел имение, полагая, что вторично найдет подобное. Ударял он в камень до самого полудня и не нашел ничего. Вспомнились тогда ему обилие яств и наслаждений, которые он имел, живя в палатах, в обольщении и гордости мира сего. При этом опять говорил он себе: встань, работай: здесь – Египет. Мало-помалу святой Отрок и святая Владычица наша привели его в прежнее благочестивое устроение. Праведный Бог не забыл прежнего добродетельного жительства его. По прошествии нескольких лет я пошел опять в это селение. При наступлении вечера Евлогий пригласил меня в дом свой по прежнему обычаю своему. Едва я увидел его, как вздохнул из глубины сердца, прослезился и сказал:
Яко возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси (Пс. 103, 24).
Кто Бог велий, яко Бог наш, воздвизаяй от земли нища и от гноища возносяй убога (Пс. 76, 14; 112, 7). Владыко, Господи! Чудеса Твои и судьбы Твои кто может исповедать? Я, грешник, начал уже погибать; едва не вселилась во ад душа моя!.. Евлогий взял воду и умыл ноги мои по обычаю; предложил и трапезу. По окончании ужина я спросил у него: как поживаешь, брат? Он отвечал мне: молись за меня, отец, потому что я – человек грешный, и у меня нет никакого имущества. Я сказал ему на это: о, если бы ты не имел и того, которое имел! Почему так, авва и владыко? – возразил он, – разве я чем-нибудь соблазнил тебя? Тогда поведал я ему все случившееся, и мы плакали вместе. Потом он сказал мне: молись о мне, чтоб я исправился хотя отныне. И сказал я ему: истинно говорю тебе, брат: не ожидай получить имение, большее того, которое имеешь; будешь получать по одной золотой монете на день. – Это даровал ему Бог на дневное содержание. Вот, чадо, я сказал тебе, как знаю его, а ты не пересказывай этого никому. Ученик сохранил
