Григорий Богослов
Святой Григорий Богослов говорил: от каждого человека, получившего крещение, Бог требует трех добродетелей: правой веры от всей души и от всей крепости, воздержания языка и чистоты тела.
Авва Геласий
1. Поведали братия об авве Геласии: имел он в пергаментном переплете книгу, в которой был написан весь Новый и Ветхий Завет, стоившую восемнадцать златниц. Книга положена была в церкви, чтоб все братия, кому бы из них ни пожелалось, могли читать ее. Пришел некоторый странный брат посетить старца, и увидев книгу, прельстился ею – украл ее, и удалился. Старец, хотя и узнал о случившемся, но не пошел вслед за ним, чтоб остановить его и взять у него похищенное. Брат пришел в город и искал, кому продать книгу; нашедши покупателя, он назначил ей цену шестнадцать златниц. Покупатель, желая удостовериться в верности книги, сказал ему: сперва дай мне ее; я покажу кому-либо из знающих и тогда отдам тебе деньги. Брат отдал книгу. Покупатель, взяв ее, отнес к авве Геласию, чтоб он рассмотрел, хороша ли книга и стоит ли назначенной за нее цены. При этом он сказал и о количестве денег, требуемых продавцом. Старец отвечал: купи ее: книга хороша и стоит просимых за нее денег. Покупатель, возвратясь к продавцу, иначе передал ему эти слова, нежели как сказал старец. Вот, говорил покупатель, я показывал книгу авве Геласию, и он сказал мне, что книга дорога и не стоит назначенной тобой цены. Услышав это, брат спросил: не сказал ли тебе старец еще чего-либо? Ничего, отвечал покупатель. Тогда брат сказал ему: я уже не хочу продавать эту книгу. Умилившись сердцем, он пришел к старцу и просил его взять обратно книгу, раскаиваясь в своем поступке и прося прощения, но старец не хотел принять книги. Тогда брат сказал ему: если ты не примешь книгу, то мне не обрести спокойствия совести во всю жизнь мою. На это старец отвечал: если ты не возможешь успокоиться иначе, как когда я возьму книгу, то я беру ее. Брат, назданный терпением старца, пребыл при нем до кончины своей[239].
2. Поведали об авве Геласии, что он в юности своей жил в пустыне, сохраняя нестяжание. Такое жительство проводили в этих местах и в это время многие другие. Между ними был некоторый старец необыкновенной простоты, особенно нестяжательный: