«Ничего себе совпадение», – подумала Тамара.
– А в спектаклях ты играла?
– Да нет, не довелось, – бабушка покачала головой. – Говоришь, закрывают его?
– Ну, хотели. Я Свету переубедила пока что не делать этого.
Бабушка странно на неё посмотрела.
– И что ты собираешься делать, возрождать его?
– Ну, не то, чтобы прямо «возрождать»… – смутилась Тамара. – Но если я попробую сделать так, чтобы там снова играли спектакли и привлеку туда людей… Ну может и получится что-то.
– А что ж Света сама не привлечёт?
– Мне кажется, она совсем уже ни во что не верит. И других дел у неё по горло – отец, вон, в больнице. Вот она и отчаялась…
– Ну это ты, конечно, ношу на себя взвалишь, если возьмёшься. Справишься на трёх-то ногах?
– А если не взвалю – то пожалею потом! – ответила Тамара со вспыхнувшей вдруг решительностью. – Я давно хотела в театре играть, а в школьном одни дылды…
«Вернее будет сказать – одна дылда, но и её с головой хватает».
– …а тут – всего лишь какой-то недостаток людей! Да наберу кого-нибудь и…
– Не так это просто, Тамарище, – вздохнула бабушка, потерев пальцем один глаз. – Ты думаешь – легко было Светиному папе всё на себе тащить да всех вокруг себя держать? Это человеком нужно быть с большой буквы. Таких людей, – вздохнула она с какой-то неведомой ностальгией, – один на мильён…
– Ну и пусть, что я не такая, как он, – упорно сказала Тамара. – Но ведь кто-то же должен сделать хоть что-нибудь…
«И это обязательно должна быть трёхногая?» – спросил из своего угла Стикер, а потом без каких-либо причин скользнул по стене и рухнул на пол.
– Ничего, – сказала Тамара бабушке, которая уже подскочила, чтобы его подобрать. – Пускай полежит. Он наказан.
Стикер что-то ворчал с пола, но Тамара, болтая с бабушкой, предпочла его не слушать. Всё равно не скажет ничего полезного.
За окнами увядала расцветающая осень.
Действие 3. Меня зовут Тамара!
– Любые фразы звучат гораздо смешнее, если произносить их голосом Микки Мауса.
– Музыкальная группа из орков – это ОРКЕСТР!
– Отмена, с твоими шутками это не прокатит.
Первым Тамара собралась позвать в «Стаккато» своего ближайшего друга Задиру Робби. Несмотря на то, что ему было на десяток лет больше, чем ей самой, Задира многое знал и умел, поэтому точно мог помочь погибающему театру. Но Задира неожиданно отказался, сославшись на нелюбовь к театру и постоянную занятость. Сам он в этот момент, кстати, проводил какие-то опыты с двумя рублёвыми монетками и паяльником.
В воскресенье, расправившись с домашним заданием, Тамара отправилась к Задире Робби. Телефон его был недоступен, зато она прекрасно знала, где он живёт, и как к нему пробраться.
Позвонив в домофон, она подождала трёх гудков, а затем, когда резко наступила тишина, торжественно произнесла:
– Многоножка