– Да-да, я нашла определенный заработок, – Джулианна нахмурилась, понимая, что что-то не так. – Я буду зарабатывать в одной спортивной секции.
Я выпалила это настолько быстро, что сестра попросила повторить. Я повторила.
– И что это значит? Я не понимаю… Это безопасно? – Джулианна пыталась понять мою странную реакцию.
– Безопасно, конечно, я просто буду выполнять там всякую мелкую работу. Буду помощником, – ответила я, понимая, что если я поясню все, то вызову лишь преждевременную панику. До тех пор, пока я сама не пойму, насколько это опасно, выйдя на поединок, и пока не получу деньги – паниковать было глупо. Поэтому я решила скрыть всю правду, выдав лишь необходимую информацию.
– То есть ты не будешь участвовать ни в чем? – пыталась разобраться сестра. Я отрицательно помотала головой.
– Ладно, хорошо, что ты нашла хотя бы такой заработок, – в голосе Джулианны послышалась радость, и я сказала, что все будет хорошо.
Послышался глухой стук в дверь. Мистер Гаррисон принес фрукты и вино, объяснив это тем, что в такую морозную стужу только и пить горячее вино. Он нагрел чайник и всем разбавил вино кипятком. Мы втроем расселись около камина с кружками в руках и стали слушать интересные истории этого пожилого джентльмена. Он рассказывал о своих путешествиях в жаркие страны, об охоте и о своих романах, о женщинах и пьянках, о войне и дружбе. Мы с сестрой с таким наслаждением его слушали, что не заметили, как вино закончилось, а время перевалило за полночь. Мистер Гаррисон извинился, что так надолго засиделся, и, пожелав доброй ночи, растворился в темноте коридора, а потом исчез в снежном мраке улицы.
Глава V
И величайшие клятвы – солома, когда горит огонь в крови
Вот так, подобно призракам без плоти, Когда-нибудь растают, словно дым, И тучами увенчанные горы, И горделивые дворцы и храмы, И даже весь – о да, весь шар земной. И как от этих бестелесных масок, От них не сохранится и следа. Мы созданы из вещества того же, Что наши сны. И сном окружена Вся наша маленькая жизнь.
Это была первая ночь, когда мы спали раздельно. После вина и всего дня, проведенного на ногах, – мы заснули очень быстро. В восемь утра меня разбудил будильник, который я нашла вчера вечером на книжной полке. День снова был несолнечный, и дул холодный ветер, квартира за ночь охладилась, и, встав с кровати, я включила камин. Услышав из комнаты Джули какой-то неясный шум, я зашла к ней в спальню. У сестры начались рвотные позывы, и она стонала от жуткого самочувствия. Около душевой стоял какой-то таз, и я вовремя вспомнила об этом, успев подставить его в нужный момент. Джулианна была бледна, но щеки горели, как и лоб.
– К тебе нельзя прикоснуться, ты очень горячая, Джули, – тихо сказала я. – У тебя температура не меньше тридцати девяти.
Джулианна очень тяжело дышала и ничего не могла ответить, только простонала что-то нечленораздельное в ответ и снова