Облачно, возможны косатки. Ольга Филатова

эти дни, что косатка провела в неволе, я не могла перестать думать о ней. Я представляла себе, как она мечется в вольере, не в силах понять, что за кошмар с ней происходит, представляла себе ее страх и отчаяние. Хуже всего было то, что всего лишь месяц назад мы наблюдали, как этот подросток радостно плавает, охотится и играет в кругу семьи, не подозревая, какая жуткая судьба его ожидает. Мы не сумели защитить наших косаток от отлова и ничем не могли помочь пленнице – у нас не было ни связей, ни опыта публичных кампаний, и все, что мы были в силах сделать, – это писать о происходящем на нашем сайте, который посещали от силы десяток человек в день.

      В начале октября косатку самолетом перевезли через всю страну в Утришский дельфинарий на Черном море и поместили в бассейн, в котором ветеринарам было проще проводить с ней различные процедуры, чем в плавучем вольере в Авачинской губе, – ей делали инъекции, чтобы поддержать иммунитет и предотвратить обезвоживание, и пытались насильно кормить. Но ничто не помогало – пару дней спустя косатка стала проявлять явные признаки болезни: меньше двигалась, зависала на поверхности, дышала с трудом. Девятнадцатого октября она умерла, проведя в неволе меньше месяца. Причину смерти определили как «пневмония».

      Первый отлов косатки в России вызвал большой резонанс за рубежом – письма от природоохранных организаций и известных людей ворохом посыпались в Утришский дельфинарий и в Министерство природных ресурсов (впрочем, все они получили в ответ обычные чиновничьи отписки). А вот у нас в стране это событие было встречено полным игнором со стороны как журналистов, так и природоохранников. Единственным публичным источником, где освещалось происходящее, был сайт нашего проекта, а единственными русскими, кроме нас, кого это хоть немного волновало, был десяток разбросанных по стране фанатов косаток, общавшихся на нашем форуме. Ни одна природоохранная организация – а они в те годы работали в России очень активно, еще не задавленные шпиономанией и законом об иностранных агентах, – не обратила на это событие ни малейшего внимания. Даже российские отделения крупных зарубежных организаций – WWF и Гринпис – хранили гробовое молчание, и лишь Мария Воронцова из IFAW направила запрос в Госкомрыболовство.