– Ну, не знаю! – сварливо отозвалась родительница. – Его послушать, так у него не воины, а крестьяне с вилами и граблями! Ты бы слышал, как он ругается! Сейчас еще ничего, а по-первости обзывал их всяко, разными нехорошими словами! – и, увидев мои, вскинутые в изумлении брови, мелко закивала:
– Да-да! Самое простое, что я запомнила, это было повторенное им на протяжении нескольких дней словосочетание «беременные улитки»!
– Странно, – я был реально удивлен. Орки априори сильные воины, причем, как в прямом, так и в переносном смысле, да и в баронскую дружину абы кого не берут, а значит, это воины с каким-никаким, но реальным боевым опытом. Так, чем же недоволен отец? – И что, он и сейчас там?
– Не знаю, – пожала плечами мама, – наверное.
– Ага, понятно! – я встал. – Пойду, проведаю, заодно посмотрю чего там и как!
– Сходи! – согласилась мама. – Ты на ужин придешь?
– Нет, мам, – я отрицательно покачал головой, – к ужину мне велели уже быть в замке.
– Понятно! – мама вдруг шмыгнула носом, обняла меня за шею и когда моя голова чуть наклонилась, чмокнула меня в щеку. – Не пропадай, Раст, ладно?
В ее голосе я расслышал слезливые нотки.
– Конечно, мам, – я поспешил ее успокоить. – Я и сейчас первым делом к вам, как отпустили.
– Молодец! – улыбнулась матушка, но я заметил, как слегка дрогнули ее улыбающиеся губы.
Понимая, что успокоить ее я все равно не смогу, я просто обнял ее и шепнул на ушко:
– Мам, я вас всех очень люблю!
Мама вдруг резко отстранилась от меня и каким-то немного сердитым тоном вдруг бросила:
– Ну, все, беги, а то еще опоздаешь вернуться в замок, а это неправильно!
– Ага! – я согласно кивнул и пошел к выходу. – Пока, мам! – и, уже практически у двери, повернувшись в сторону комнат, громко крикнул:
– Сестренки, пока!
И, не слушая ответ, вышел из дома.
«Так, сейчас куда?» – спросил я сам себя и, нисколько не сомневаясь, двинулся к участку стены, находящемуся рядом с воротами. Почему-то у меня не возникло даже тени сомнения, что отец будет где-то «в тех краях». И совсем не удивился, убедившись, что оказался прав.
Отец, и правда, стоял на стене, прямо над городскими воротами, о чем мне сначала сообщили стражники, а потом я его уже и сам увидел. Отец стоял около зубца и что-то разглядывал. Что-то, находящееся за стеной.
На всякий случай, все-таки осада идет, я ткнул пальцем в ту сторону, где находился родитель и спросил:
– Я поднимусь?
– Поднимайся, – безразлично пожал плечами стражник, – чего спрашиваешь?
– Ну, вдруг правила изменились, – пояснил я, двигаясь к лестнице в башне, – осада