Ровным, чуть приглушенным тоном Николай проговорил:
– Я уже заплатил.
Парень молча шагнул дальше, к прилавку мужчины в очках.
Потрясенный Реваз, стоявший в паре метров и с интересом наблюдавший за происходящим, подошел к столику Николая.
– Так и не понял: за что этим гиббонам платить? – с легкой улыбкой посетовал Арбенин.
Реваз тоже невольно понизил голос:
– Как ты это делаешь?!
– С удовольствием!
– Ни разу потом не вспомнил? – Реваз покосился в спину мускулистому парню, который удалялся по проходу.
– Пока нет. Если ты не расскажешь…
– Э-э, зачем так сказал?.. – укоризненно покачал головой Реваз. – Обидеть хочешь?!
Арбенин редко отлучался от прилавка, ведь жизнь кипит на рынке весь день, с утра до вечера. Вот и сейчас он оставил свое место только потому, что Реваз буквально потащил его к переходу.
– Чего тебе здесь торчать, барахлом торговать? – размахивал руками перевозбужденный грузин. – Такие возможности!..
– Куда мы идем?
– Выступать можешь, представления делать – это ж совсем другие деньги! Мы с Ларунчик все узнаем, договоримся – она пять лет в филармонии работала!
– Реваз, куда мы идем?! – потерял терпение Николай.
– Вот куда идем! – Реваз остановился и широким жестом указал на рекламный плакат Виктора Ставицкого. – Мужик, видишь, на черта похожий?.. Мы с Ларунчик на его концерте были. – Грузин в упор посмотрел на Арбенина и веско произнес: – Коля, ты тоже так можешь!
Николай потрясенно уставился на Реваза.
– Что, правда? Прямо как он?! Ничего себе!
Не выдержав, он рассмеялся, а Реваз непонимающе заморгал.
– Ты еще Калиостро вспомни!
– Зачем?..
– Еще один лохотронщик, – Арбенин бросил презрительный взгляд на афишу со Ставицким. – Тоже людям мозги пудрил.
– А ты не пудри! – возмутился грузин. – Кто тебя заставляет?!
– Тогда смысла нет – денег не заработаешь! – улыбнулся Николай. – Нет, Реваз, я лучше барахлом поторгую – меньше людей обману…
Зал Дома культуры был забит под завязку. В центральном проходе возвышалась камера на штативе, и молодой оператор сосредоточенно снимал происходящее на сцене. Там стояло человек десять – кто-то неподвижно, с застывшим взглядом, кто-то раскачивался из стороны в сторону, а мимо них прохаживался Виктор Ставицкий, весь в черном.
– В каждом из нас есть скрытые силы, мы не знаем о них. Энергия созидания… Энергия совершенства… Я помогу вам разбудить в себе эти силы…
Он остановился возле очень полной женщины небольшого роста, которая стояла столбом, с остекленевшими глазами и чуть приоткрытым ртом.
– Эта женщина могла стать великой гимнасткой, но жизнь сложилась иначе… – Ставицкий уставился