Григорий облокотился на стол, и тут же солнце ярко осветило его мужественное лицо, засверкало серебряными бликами в густых кудрях его чёрных как смола волос и отбросило тень на стену, повторяя его безупречный профиль.
Григорий исподлобья взглянул на Хлыща. Долговязый от этого пронзительного взгляда нервно поежился.
– Не пойман, говоришь, не вор? – очень тихо начал говорить Григорий, что, однако, не предвещало ничего хорошего. – Значит, ты считаешь, что можно вот так безнаказанно залезать на мою территорию и столбить мои цеха, тащить всё с моей базы, а мои люди будут спокойно наблюдать за тем, как мне, Григорию, какой-то старый сморчок плюёт в душу?
Хлыщ опёрся руками на стол и преданно заглянул в глаза хозяину.
– Гриш, да ты только прикажи, да мы разорвём его людей на мелкие куски!
Григорий поднял тяжёлый взгляд на Хлыща и вдруг со всей силы вонзил карандаш ему в руку.
– А у самих соображалка не работает? – закричал на весь дом Григорий. – Почему сразу его на место не поставили? Почему столько времени ждали? Вы врубаетесь, что этим вы мой авторитет растоптали? Вы меня с дерьмом смешали! Теперь каждый прыщ будет думать, что об Григория можно запросто ноги вытирать и ничего ему за это не будет!
Хлыщ, поскуливая, вытащил карандаш из руки.
– Гриш, прости! Не сообразили! Гриш, да мы всё мигом исправим! Мы ему покажем! Вот увидишь! Ты верь нам, Гриш! Мы тебя больше не подведём!
– Надеюсь… – уже спокойным голосом ответил Григорий. – Я не зря столько крови пролил и столько людей потерял, пока отвоевал себе эту территорию. Запомни, Хлыщ: либо мы всем докажем, что теперь я здесь король, либо нас в два счёта перережут, как щенков.
Григорий достал из кармана белоснежный носовой платок и аккуратно вытер свои пальцы, забрызганные кровью. А потом небрежно кинул его Хлыщу. Тот перевязал платком пораненную руку.
– Слышь, Гриш, я вот чё думаю. У Петра скоро дома большой праздник будет – день совершеннолетия его близнецов, сына и дочери. Он больших людей туда пригласил. Вот там и можно на глазах у всех его проучить, окунуть, так сказать, при всех мордой в грязь. Как думаешь, а, Гриш? Устроим этому гаду праздник с фейерверком?
Григорий наконец-то улыбнулся.
– Ишь ты, соображаешь, когда захочешь…
Хлыщ, довольный похвалой, расплылся в щербатой улыбке.
– А как зовут его детей? – спросил Григорий.
– Э… Кажись, девку зовут Варькой, а сына тоже как-то по-старинному… О! Вспомнил! Иннокентий! Так моего деда по матери величали. Он еще до революции был…
– Меня твои родственники не интересуют. Мне на них плевать! – раздраженно перебил Григорий. – Ты вот что, закажи красивый торт в ресторане. Пусть на нём напишут что-то типа «Варе и Иннокентию в день рождения». Понял? Не с пустыми же руками на праздник идти.
– А мы с пустыми руками и не пойдём, – хохотнул Хлыщ, похлопав