– Вот так стражи! – подивился Амар-Уту. – И как говорить с ними? Может быть, они только для украшенья поставлены здесь, для острастки тех, кто явился незваным?
Сказал так Амар-Уту и ударил в каменные створы ворот, но не дрогнули ворота. Тогда ударил по ним Амар-Уту во второй раз, но и теперь не поддались ворота, только пыль осыпалась с тяжёлых засовов. Замахнулся Амар-Уту, чтобы в третий раз изо всей силы ударить по воротам, но тут один из Шеду повернул к нему голову, поглядел на него и сказал:
– Напрасно стараешься, незваный гость, ибо мы поставлены возле этих ворот в незапамятные времена, и лишь мы можем открывать и закрывать их. Потому не трать понапрасну силы и отойди подобру-поздорову, или мне придётся поднять свою лапу, освободить её из песка и оторвать от земли, чтобы опустить на тебя, так что дыхание твоё мигом прервётся, и станешь ты бледным трупом, кем и надлежит тебе быть, раз уж ты сюда явился.
Амар-Уту поклонился чудовищу, назвал своё имя и повёл так свою речь:
– Простите меня, вековечные стражи, если я нечаянно потревожил ваше спокойствие и нарушил степенный ход ваших мыслей, я вовсе не имел этого в виду, однако со стражами всех предыдущих ворот мне удалось договориться, а потому я надеюсь, что и вы не станете чинить мне препятствий.
Засмеялись в ответ Шеду, так что эхо их хохота раскатилось по всей преисподней.
– Ну и горазд же ты болтать, сын пастуха и внук пастуха, ну и хорошо же подвешен твой язык! Знай же, что однажды – в незапамятные времена, говорим мы, случилось это, но твой жалкий ум едва ли постигает, о какой немыслимой древности мы ведём свою речь, – так вот, в незапамятные времена устроили боги весёлый пир и напились на том пиру допьяна, потому как именно тогда сварила госпожа Нинкаси особенно ароматное и хмельное пиво. Опьянев от чудесного напитка, начали боги придумывать себе разные развлечения: сначала принялись соревноваться в пении, но, поскольку языки их заплетались, они оставили это занятие и хотели было станцевать, но и с танцами у них не заладилось, потому как ноги их не держали. И тогда придумали боги сообща вырезать что-нибудь из камня себе на потеху, какое-нибудь невиданное создание, которому все они могли бы затем подивиться, и весело принялись они за работу, не зная, что должно у них в конечном итоге выйти. Энлиль вырубил из твёрдого гранита наши тела, жена его Нинлиль вырезала из драгоценного опала наши лица, рубинами украсил наши губы Син. Закончив работу, отошли боги в сторону, но к тому времени они уже немного протрезвели и оттого ужаснулись созданным чудовищам, потому как не были эти чудовища похожи ни на одно из небесных или земных созданий, но походили на всех вместе взятых, и эта-то схожесть со всеми и потому – несхожесть ни с кем и была уродством в глазах богов, потому как рога, венчающие наши лбы, были бы хороши на лбу быка, но никак не на лбу прекрасной девы, а ты уже мог заметить, что