«Я тебе испорчу!» – подумал я про себя и с чувством исполненного долга, взял со стола свежий журнал.
– Не скучай, скоро приду. Принесу что-нибудь вкусное.
– Все равно, это не любовь. Нет ее.
– Как нет? Смотри сколько ее кругом валяется, – листал я журнал. – Окон губы жуют огоньки, обнаженные ноги витрины, глаза, волосы, рты, смешанные в порыве, люди не больше не меньше проститутки любви и пьяницы.
– Люди это конченные психотики, они хотят, они требуют, чтобы их любили: рвали для них букетами звезды, глотали золотые шпаги соборов, застилали постелей пляжи с одеялами моря, признаниями набивали тумбочки, – обошел меня в красноречии Том и добавил: – Только не надо путать людей и кошек.
– А у кошек разве не так?
– Да, по-другому. Бескорыстно!
– Ладно, успокойся, Том, если тебе моей любви мало, город ждет тебя, здесь есть кого полюбить, есть кого сделать поклонницей. Главное чувствовать себя явлением, даже среди запаха плесени, октября холода дрожи холерики надо только набраться смелости.
– Так это на улице! Ты же меня туда не пускаешь.
– Тебе нельзя на улицу – пропадешь. В смысле засосет красивая жизнь. Потом будешь приходить пьяный от счастья, только по утрам, только пожрать, не один.
Другое завтра
– Какие планы на завтра?
– Завтра я работаю.
– Позволь мне подарить тебе другое завтра.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Спасибо Муха, накормила от пуза. Может, пойдем на асфальте полежим, вроде прогрелся уже, помечтаем.
– А тебе разве на работу не надо?
– Нет, я уволился. Надоела мне эта жизнь бродячая, да и дрессировщик тоже. Шарика за сахар не купишь, пусть поищет себе другого дурака! В общем, откусил я ему эту руку, которая меня кормила, так и бежал потом без оглядки: в зубах рука, в руке сахар.
– Отчаянный ты, Шарик, хотя правильно, пусть люди работают, им за это платят.
– Вот ты мне объясни, Муха, – завелся Шарик. – Неужели так трудно научиться доставать из кармана сахар.
– Конечно, Шарик. Это же его сахар.
– Знаешь, в чем его ошибка, да и других тоже? Им кажется, что это они нас дрессируют. На самом-то деле, это мне приходится выполнять кульбиты, чтобы он просто протянул руку с куском рафинада.
Муха зашуршала в углу конуры и достала из тайника кусок сахара: – На, Шарик, успокойся.
– Спасибо, добрая душа.
– Скажи еще, что я лучше поддаюсь дрессировке, чем люди, – рассмеялась веселым лаем Муха. – Пойдем лучше в парк. День обещает быть жарким, а там тенек.
– С тобой хоть на край света, – проглотил рафинад Шарик. – Но по-моему, там ремонт, – почесал он задней правой свои худые ребра.
– Тем лучше, народу меньше.
– Тогда догоняй, – рванул он из конуры на волю.
– С тобой бежать одно удовольствие, – трусила рядом с Шариком Муха по направлению к парку.
– А лежать – другое?
– Ой, и не говори.
– Сколько же здесь столбов, этак у меня на всех не хватит.
– Ладно,