Любовь и оружие. Рафаэль Сабатини

свою жизнь? Я живу ради моих людей. Но, клянусь душой, они требуют от меня слишком многого, когда просят умереть за них. И если я воздам по заслугам тем, кто покушался на мою жизнь, как воздал предателям, о которых ты говоришь, кто осудит меня? Уверяю тебя, Франческо, попади мне в руки двое сбежавших, я поступлю с ними точно так же. Клянусь богом, так и будет! Что же касается человека, которого они прочили мне на замену… – он смолк, но жестокая улыбка, искривившая губы, была красноречивее слов. – Интересно, кто бы это мог быть? Я дал обет: если небеса помогут мне разыскать его, целый год каждую субботу ставить свечу в Санта-Фоске и поститься перед всеми праздниками. Кто… кто он, Франческино?

      – Откуда мне знать? – ушел граф от прямого ответа.

      – Тебе известно многое, дорогой Чекко. У тебя быстрый ум. В подобных делах ты как рыба в воде. Скажи, могли они обратиться к герцогу Валентино?

      Франческо покачал головой.

      – Если Чезаре Борджа пожелает захватить твое герцогство, заговоры ему не понадобятся. Он придет с армией, и ты почтешь за благо передать ему корону.

      – Боже и все святые, защитите меня! – ахнул Джан-Мария. – Ты говоришь так, будто его армия уже идет на Баббьяно.

      – Вот об этом давай и поговорим. Поверь мне, такое очень даже возможно. И прислушайся к моим словам, Джан-Мария! Я приехал из Л'Акуилы не для того, чтобы позавтракать с тобой. Эту неделю Фабрицио да Лоди и Фанфулла дельи Арчипрети провели у меня.

      – У тебя? – маленькие глазки герцога совсем превратились в щелочки. – Значит… у тебя? – он пожал плечами, развел руки. – Фу! Видишь, в какую ошибку может впасть такой неискушенный человек, как я. Видишь ли, Франческо, обратив внимание на их отсутствие после той ночи, я было решил, что и они участвовали в заговоре, – и Джан-Мария потянулся к медовым сотам.

      – Во всем герцогстве нет более верных тебе сердец, – последовал ответ. – И ко мне их привел страх за судьбу Баббьяно.

      – Ага! – на бледном лице Джан-Марии отразился интерес.

      И тут граф Акуильский пересказал герцогу Баббьяно все то, что говорил ему в пастушьей хижине Фабрицио да Лоди. Об угрозе, исходящей от Борджа, о полной неготовности к сопротивлению, о пренебрежительном отношении Джан-Марии к дельным советам. Отсюда, подвел он итог, и брожение в умах подданных, и острое желание исправить положение. Когда он закончил, герцог долго смотрел на тарелку, забыв о еде.

      – Не правда ли, Франческо, как это просто сказать, что это не так и это не так. Но кто, скажи на милость, поможет мне все наладить?

      – Если будет на то твое согласие, я мог бы попытаться.

      – Ты? – воскликнул Джан-Мария. И не радость от того, что кто-то готов освободить его от стольких забот, а негодование и даже презрение отразились на его обрюзгшем лице. – И как же, дорогой кузен, ты намерен все наладить? – в тоне слышалась усмешка.

      – Я бы поручил сбор налогов мессеру Деспальо, ограничил бы расходы на содержание дворца, а вырученные деньги направил бы на создание собственной армии. Я обладаю некоторым боевым опытом, это могут