Чуть позади одна из труб, видимо, сорвавшись с потолка, пробила камеру навылет. Сквозь трещину в полу я видел её острый конец, побуревший от спекшейся крови.
– Да уж. Кому-то явно не повезло… – думал, буду блевать, но нет. Оставим это более впечатлительным.
Желудок меня не беспокоил, а вот испугался я знатно. Сердце колотится, а немой вопрос терзает ум: «Что за хрень тут происходит?».
Опускаю голову вниз и обращаю внимание на руки. Небесно-голубое свечение сменилось на черное, с красными всполохами. Вот он. Цвет страха и опасности.
Подобрав колени, я осторожно встал и выбрался наружу. Решетка под ногами жалобно застонала, являя собой классическую жертву коррозии. Некогда гладкий и прочный металл теперь стал матовым, шершавым, крошился и осыпался рыжеющей пылью. Это сколько же лет прошло? Или всему виною агрессивная атмосфера, что чуть меня не убила?
Выпрямившись в полный рост, я поежился. Холодно. По ощущениям градусов шестнадцать, а из одежды на мне лишь трусы. Надо бы достать себе что-нибудь теплое, иначе к ночи я гарантированно околею. Кстати, который сейчас час? Я перевел взгляд в правый нижний угол в поисках соответствующей иконки. Время: семнадцать часов тридцать пять минут. Дата: пятнадцатое мая две тысячи шестьсот одиннадцатого года…
– Опа, – я обомлел. – Какая прелесть. Мой бета-тест затянулся на аж целых пятьсот семьдесят два года…
Минута уходит на осознание, и сердце вдруг сдавливает болью. Подождите! Это что получается? Мои бабушка с дедушкой, родители, друзья… все давно умерли? И мне даже не дали возможности увидеться с ними? Не говоря уже о том, чтобы обнять и проститься?
– Вот дерьмо…
Тоска и сильное чувство потери в одночасье проникают в душу. По какой-то неведомой экзистенциальной причине, но я чётко понимал одно: моих родственников больше нет. Никого из них. И я остался один. Совсем один в чужом незнакомом мире.
Наконец весь запас морально-волевых сил истощился, психологические барьеры лопнули, и я свернулся калачиком прямо на ржавой решетке, не обращая ни на что внимания и не видя жуткой картины: геометрические символы и линии на руках уже вовсю полыхали тьмою, испуская вокруг клубы черного дыма.
Вопреки законам аэродинамики, дым не рассеивался в потоках воздуха, а наоборот, сгущался и концентрировался, превращаясь в подобие грозовой тучи. Черное облако разрасталось, электризовалось и накапливало энергию, пропитывая атмосферу аурой стылого отчаяния. Оно питалось моей болью, страхом и ненавистью к тем, кто все это устроил. Однако поглощая эти чувства, оно не забирало их себе, а наоборот, усиливало и возвращало обратно, получая взамен все новые порции черного дыма. Оно действовало по образу биржевого спекулянта, инвестирующего снова и снова в надежде сорвать большой