– Ну, хорошо… Только потом не пой мне сказку о потерянном времени.
Сначала ничего не происходило. Поверх пластины пробегали волны, – Алёнка нетерпеливо баламутила проявитель пинцетом, но, прежде чем на серой поверхности начали проступать темные пятна, прошло не меньше минуты. А то и две…
– Я же знала, что ты всё можешь! – Она хотела захлопать в ладоши, но почему-то не решилась выпустить из рук инструмент. – Ой, а вот и я…
Действительно, её черный силуэт прорисовался неожиданно четко… И вдруг сначала по углам, а потом всё ближе к центру начали проступать лица, лица, лица… Антон руками выхватил пластину из проявителя, торопливо ополоснул в воде и осторожно опустил в фиксаж. Ему показалось, что ещё мгновение, и эти лица исчезнут, что их навсегда скроет чёрная пелена.
– Это кто? Ты их знаешь?
– Нет, конечно…
– И откуда они здесь взялись?
– Наверное, на неё уже когда-то снимали, – осторожно предположил Антон, хотя точно помнил, что пластина была наглухо запечатана в черный картон. Может быть, прадед решил подшутить над тем, кто первым после него воспользуется лабораторией? Может быть. Но вряд ли… – Подождём, пока высохнет, и сделаем отпечаток.
– Может, не надо… Я боюсь.
– Трусиха.
– Да. И что?
– Ничего. Начали – значит, надо закончить… Ты иди вниз, а я всё сделаю и принесу.
– Фигушки.
Фигушки – так фигушки. Когда он извлёк из фаянсового корытца с фиксажем готовый отпечаток, Алёнка уже дремала на диване, свернувшись калачиком. Он даже не знал, как поступить – то ли показать ей итог трудов, то ли тихо вынести отсюда всё и развести во дворе большой костер, в котором сгорит и одноглазый ящик, и коробки с химикатами, где расплавятся все эти колбы, мерные стаканчики, прочая дребедень. И главное – чтобы в огне с треском разламывались и крошились эти фотопластины, на которых возникало черт-те что – то, чего не может быть, что не поддаётся объяснению, а потому наполняет привычный и вполне комфортный мир чем-то нездешним, каким-то суеверным страхом…
Их было много – десятка два, не меньше… Они были одеты по моде разных эпох – от сюртуков и кринолинов до синей джинсы, модной с полвека назад… И все пялились на Алёнку, улыбающуюся, кокетливо склонившую голову набок, в открытом купальнике, сидящую на вертлявой табуретке. Кто-то смотрел с укоризной, кто-то двусмысленно ухмылялся, у кого-то – глаза навыкате от такого зрелища…
Этого не может быть, потому что этого быть не может… Он промыл снимок, пристегнул его деревянной прищепкой к шпагату, натянутому вдоль стены.
«Загляни на дно пустой колеи, влачащейся по песчаной дороге. Здесь не только след недавно пропылившего авто…» – и ещё голос этот с утра пораньше…
Проснувшаяся Алёнка сладко потянулась и сразу же начала делиться впечатлениями о только что увиденном сне: «А на меня только что протокол составили. За несанкционированное проникновение и отказ от регистрации. Представляешь, стоило только