– Ты меня слышишь? Завтра нужно купить журналы с судоку, – сказала мама папе.
Надо сказать, что папа видел Наталью Ивановну с дядей Борей недолго – маме удалось выписать тетю Наташу, когда родился я. Но она быстро съехала, поскольку мама не смогла обеспечить ее новыми знакомствами и наш дом совсем не был «открытым», как надеялась Наталья Ивановна. Как назло, журналы для дяди Бори мама тоже регулярно забывала поставлять. Да и я был таким крикливым, что заглушал звук телевизора, который работал на одном канале. Таковой была одна из причуд дяди Бори – он выбирал себе один канал и смотрел исключительно его, пока не выучивал всю линейку передач наизусть. В тот год дядя Боря смотрел бесконечные детективы и сводки о преступлениях, что очень плохо отражалось на качестве маминого грудного молока. Так или иначе, мама с тетей Наташей «не ужились» и расстались, к взаимному облегчению.
Мама еще долго вспоминала тети-Наташины ватрушки, которые та пекла промышленными партиями, отказываясь сварить обычную кашу. Говоря откровенно, мама тетю Наташу не любила, не могла простить ей своего лишнего веса, набранного по причине вкуснейших ватрушек, и даже не призвала ее на помощь, когда родилась Сима, что тетя Наташа, естественно, восприняла как личное оскорбление.
– Ты же с ней в плохих отношениях! – сказал папа, который не очень вникал в эту историю и смутно помнил тетю Наташу, зато дядю Борю – прекрасно: они провели несколько приятных вечеров за стаканами виски, обсуждая политику и экономику. И ни разу не разошлись во мнениях.
– А что мне оставалось? – спросила мама. – Тете Наташе нужно попасть к Спиридону, а мне нужна помощь. Я не собираюсь тащить на себе весь дом.
– К какому Спиридону? – уточнил я.
– Святому! – рявкнула мама. – Возьми Даррелла и почитай, наконец!
– Понимаешь, ей нужна нитка от ботинок Спиридона, – объясняла мама папе. – Я не очень в этом разбираюсь, но вроде есть такие