Пробуждает сад.
Ждет – улягутся. Вдруг – гигант из затеми,
И другой. Шаги. «Тут есть болт».
Свист и зов: тубо!
Он буквально ведь обливал, обваливал
Нашим шагом шлях! Он и тын
Истязал тобой.
Осень. Изжелта-сизый бисер нижется.
Ах, как и тебе, прель, мне смерть
Как приелось жить!
О, не вовремя ночь кадит маневрами
Паровозов: в дождь каждый лист
Рвется в степь, как те.
Окна сцены мне делают. Бесцельно ведь!
Рвется с петель дверь, целовав
Лед ее локтей.
Познакомь меня с кем-нибудь из вскормленных,
Как они, страдой южных нив,
Пустырей и ржи.
Но с оскоминой, но с оцепененьем, с комьями
В горле, но с тоской стольких слов
Устаешь дружить!
1917
Нахлынуло все то, что есть, что я когда-нибудь забуду… Борис Пастернак
Любовная лодка разбилась о быт.
Иссякшие силы
В начале 1920-х годов Борис встретил Евгению Лурье, которая станет его первой женой. Веселая, озорная, хорошенькая. И нрав отнюдь не кроткий. Окончила гимназию с золотой медалью, поступила на математическое отделение Высших женских курсов, но вскоре поменяла интересы на живопись, в чем в будущем преуспела. Вокруг всегда вились поклонники.
Женя была талантливой художницей и совершенно неподходящей Пастернаку женой. Да, очень красивая (правда, Пастернак считал ее слишком худой), умная, честолюбивая… Да, у Жени было много общего с Борисом, ее называли человеком большого душевного благородства, она разделяла его взгляды и духовные устремления.
Но Пастернак любил порядок в доме, домашние обеды и обожание – и Женя все это тоже любила. Оба мучились от бытовой неустроенности, и оба терпеть не могли всем этим заниматься. Евгения не терпела компромиссов и не хотела не могла возложить на себя хотя бы часть домашних хлопот, что и стало причиной их расставания. Пастернак был не готов стать кухаркой для художницы, она не готова была быть домохозяйкой для поэта.
К тому же, Лурье боялась стать приложением к мужу, стать просто Женей Пастернак и старалась оставаться независимой. Денег не было, и Борис брался за любую работу, понимая, что это его отрывает от поэзии, от цели и смысла его жизни.
Брак Пастернака и Лурье продлился восемь лет, но его нельзя назвать счастливым. Увлечения Женечки на стороне были не менее многочисленными, чем похождения Бориса. «Женя ушла встречать праздник в гости, со всей компанией – Асеевым, Маяковским… Я остался за хозяйку, с ребенком. В шестом часу сынок наш закашлял. Я стал ему греть молоко, по страшной рассеянности делая страшные глупости с примусом… Со встречи праздника вернулись Женя с Маяковским. Он поздравил меня с Новым годом», – вспоминал Пастернак о том, как встретил 1927 год.
Последние месяцы в первом браке Пастернак провел в тяжелейшем кризисе. Он чувствовал себя так, как будто кто-то запер его в тесную, душную камеру. Выхода, казалось, не было. Пастернак долго метался между двумя