Superстар. Сергей Skolorussov

копорский чай в честной конкуренции, европейцы обратились к царю. Наши цари-батюшки послушали цивилизованное западное слово и запретили заготовку и употребление русского чая. Совсем запретили. Даже для себя. Явно, что убытки при этом были грандиозными. Но мы же только и радеем, как угодить западным соседям. Повод придумали, мол, чтобы искоренить фальсификацию настоящего чая. По правде сказать, мошенники часто под видом китайского продавали копорский. Или смешивали их. Для этого даже чайные коробочки с иероглифами производили в то время в России в огромном количестве. По мне так, запрет – это очередная «рассейская» глупость, из перечня которых можно издать многотомную энциклопедию. Несусветная глупость. Убыточная глупость. Безмозглая глупость. Это не может быть поводом, чтобы запрещать чудесный напиток, который, к слову, совсем ничем не хуже заграничного. Водку тоже часто фальсифицируют. И что? Давай, запретим? Или таблетки. Даже бренды одежды подделывают. Не ходить же из-за этого всем голым? Может, лучше жуликов запретить?

      Он высказался вволю и довольный этим энергично заглянул в лицо каждого из гостей:

      – Болтливость – это возрастное. Не обижайтесь.

      Во время рассказа Александр Яковлевич заварил свой сбор в медном чайничке. Взбодрил его переливом в чашку и обратно и теперь с удовольствием разлил настой гостям:

      – Не побрезгуйте. Не понравится – не пейте. Всё аккуратно собрано вот этими пальчиками. Листок к листочку, ветка к веточке.

      Закончив церемонию, он аккуратно отхлебнул, зазывно закатив глаза, и наконец предложил начать разговор о деле:

      – Ну, говорите, что вас ко мне привело? В толк не возьму, но чувствую, что дело серьёзное.

      Супруги переглянулись и настроились на разговор. Наконец Ярослав Андреевич произнёс:

      – Сын наш погиб, Андрюша. Нам нужна ваша помощь, Александр Яковлевич.

      Смильтон сразу погрустнел:

      – Так я и думал, что свершилось что-то страшное. Андрюша… Помню-помню. Бутуз такой активный.

      Женщина вздохнула, слегка поджав губы:

      – Давно он был бутузом. Сорок ему исполнилось за месяц до дня смерти.

      Смильтон качнул головой:

      – Сорок?! Как время бежит. Давно уже нет Андрея, батьки вашего. А теперь, стало быть, и его молодое воплощение загубили. Да, беда. Был я у старшего Андрюши на могиле недавно…, – он замолчал, явно почувствовав, что лишние слова сейчас ни к чему.

      Гости не совсем поняли его «остановку», переглянулись и выжидательно уставились на хозяина дома. Старик сообразил:

      – Нет, я не к тому. Просто так, к слову. Хорошо про вас подумал тогда. Всё чисто, прибрано, клумба красивая, цветы. К делу, к делу!

      Юля закусила нижнюю губу и выразительно взглянула на мужа. Во взгляде явно прослеживался посыл: я ведь говорила, всё зря – посмотри, какой он болтливый, старый и немощный. Но супруг как будто и не уловил этого взгляда:

      – Я считаю… Мы с Юлей считаем, что его убили. Я чувствую,