А Александр Васильевич Тамбовцев шепнул мне, что в арсенале армии Югороссии есть и более страшные «изделия уральских мастеров». Боже мой, что же это такое? У меня даже не хватает фантазии представить, как они выглядят. Я понял, что югороссы, если бы захотели, могли бы завоевать всю Европу. А может быть, и весь мир…
Но турки сопротивлялись отчаянно; они дрались до последней возможности, зная, что им не будет пощады за то, что они натворили в Болгарии. Зверства были такие, что император, скрепя сердце, отдал по армии страшный негласный приказ: «Пленных не брать!»
Поэтому турки, еще на что-то надеясь, цеплялись за каждую удобную позицию. Они с самого начала готовились воевать именно от обороны, рассчитывая продержаться до тех пор, пока в конфликт не вмешаются страны Европы. Русская армия штурмовала Балканские перевалы, и мы уже знали, что на помощь туркам никто не придет. Слишком велики были их зверства, и слишком страшно было вступать в конфликт с югороссами, которые одним ударом с воздуха способны испепелить целые армии.
Но все равно у нас было много раненых, причем большинство из них нуждалось в срочной медицинской помощи. Медики госпиталя МЧС работали не покладая рук. Я, как их бывший пациент, знал, что большинство раненых, которые в наших госпиталях давно бы умерли от ран или послераневых инфекций, в госпитале югороссов будут спасены. Чтобы поддержать страдальцев, проливших кровь за освобождение Болгарии, я находил время побывать в палатах и утешить наших раненых солдат и офицеров. Я рассказывал им, как сам не так давно, как и они, лежал на кровати с иглой и трубкой, которую мне ввели в вену. По этой трубке из прибора со смешным названием «капельница» в мою кровь поступали лекарства. Они спасли меня, хотя врачи госпиталя в Бухаресте посчитали меня безнадежным.
Раненые, слушая мои рассказы, сразу становились бодрее. И действительно, искусство медиков югороссов и лекарства творили чудеса. Люди быстро шли на поправку, смертных случаев почти не было, и наши раненые были готовы молиться на своих спасителей.
Здесь,