– С облегчением, милая…
– Что за сон случился со мной, баба Нюра?
– То не сон был, а обряд очищения, да отсечение привязки. Нету Гришки больше…
– Как нету? – Оксана прикрылась льняным лоскутом и почувствовала на своих коленях что-то тяжелое.
Поднялась она и увидела кол деревянный. Небольшой, гладкий и мокрый весь.
– Что это? – испугалась она.
– Гришка твой, – улыбнулась баба Нюра. – Все.
– Как Гришка? Образ его? – она крутила в руках забаву и удивлялась тому, как схож размер ее с Гришкиным карасем.
– Ага. Образ…
– Так ты отсушила его?
– По-другому никак, милая. Что чувствуешь? – баба Нюра помогла ей слезть со стола и проводила до лавки, где постелено было сухое и чистое.
– Будто в родах была и еще…
– Приятно и щекотно?
– Очень приятно, баб Нюр. Как я раньше сухой была? У меня и сейчас все ноги липкие и мокрые от удовольствия, – улыбнулась Оксана.
– Ночью доделаем обряд и поедешь домой счастливая и свободная. А сейчас поспи. Поспи, милая, – она укрыла ее одеялом и вышла на улицу.
Оксана проснулась от стука в ставенку. На дворе уже гуляла вовсю ночь и закрывала темнотой нежданного гостя. Еще раз мелькнула в окне большая рука в рукавице и исчезла.
В комнате горели свечи, тенями растягиваясь в длинные кривые линии, танцующие странные танцы. Прожорливо кряхтела и жаловалась на крепкие морозы печка, треская свежие поленья. И пахло хлебом. Будто только из печи. Ароматной хрустящей корочкой и тающем во рту мякишем. Оксана громко сглотнула слюну. Голод проснулся вместе с ней и тревожил ее живот, призывая утолить его поскорее.
Она встала с лавки. Нагая и горячая. Выглянула из-за шторки в часть комнаты, где стоял стол и тут же спряталась обратно. Потом сделала щелочку между полосками сукна и сощурилась, чтобы разглядеть получше. На столе лежал мужик с большим сазаном и гладил его рукой. Вздыхал. И будто призывал кого-то, манил. Сазан в его могучем кулаке сиял в свете огня, особенно головка, раздулась и блестела капельками влаги. Оксана почувствовала, как у нее внизу живота что-то набухает и снова начинает сочиться. Волнение раскрасило ее щеки и соски встали дыбом, показывая направление ее желания. Она опустила руку вниз и пощупала кудряшки, пробралась сквозь них пальцем и ткнула в магическое место. Задрожала вся и вытянулась струной в ожидании чуда. Мужик продолжал гладить сазана и придушивать его. На мгновение он остановился и повернул голову в сторону шторки, за которой стояла Оксана, готовая разорваться от нахлынувших ощущений. Его взгляд проник сначала в щель, а потом и в душу возбужденной до одури девки.
– Милая,… подь ко мне, голуба моя…
Его голос манил и вытягивал из нее желание, которое висело на паутинке, готовой лопнуть тут же.
Он убрал руку с сазана своего и протянул к ней, призывая прийти к нему. Рыбина его словно живая шевелилась и ждала, когда занырнет поглубже в пруд ее.
Не