Под конец стали показывать веселую комедию, и мы, забыв обо всем, весело хохотали.
1932
Испытание героев
Я, товарищи, два раза был на фронте: в царскую войну и во время революции, в гражданскую. Воевал, можно сказать, чертовски.
Однако особых героев я не знал.
А вообще говоря, герои были. Но особенно сильно запал мне в душу один человек.
Этот человек не был такой, что ли, очень крупный революционер или там народный предводитель, вождь или покоритель Сибири.
Это был обыкновенный помощник счетовода, некто Николай Антонович. Его фамилию я даже, к сожалению, позабыл.
А работал этот Николай Антонович совместно с нами в управлении советского хозяйства в городе Арюпино.
Нет, я никогда не был любитель работать в канцелярии! Мне завсегда хотелось найти более чего-нибудь грандиозное – какой-нибудь там простор полей, какие-нибудь леса, белки, звери, какой-нибудь там закат солнца. Хотелось ездить на велосипедах, на верблюдах, хотелось говорить разные слова, строить здания, сараи, железнодорожные пути и так далее и тому подобное.
Нет, я не был любитель перья в чернильницу макать.
Но, между прочим, пришлось мне поработать и на этом чернильном фронте.
Меня заставил пуститься на это дело целый ряд несчастных обстоятельств.
Я работал до этого в совхозе. Я имел командную должность – инструктор по кролиководству и куроводству.
Вот, имею я эту должность, и происходит у меня чудовищная пренеприятность.
А именно: стали у меня утки в пруде тонуть. То есть, скажите мне, бывшему инструктору по кролиководству и куроводству, что утка может в воде потонуть, я бы никогда этому не поверил и даже, наверное, грубо рассмеялся бы в ответ. Утка, можно сказать, существо вовсе и даже совершенно приспособленное к воде. Ей по своей природе вода доступна. Она плавает и ныряет прямо как утка, как рыба. И тонуть ей, ну, просто свыше не разрешается.
Однако у нас по неизвестной причине стали утки в проруби тонуть. Куры, конечно, тоже параллельно с ними тонули. Но куры – это неудивительно, курам по своей природе тонуть допустимо. Но утка – это уже, знаете, слишком.
Тем не менее утки стали у меня тонуть. И за месяц потонуло у меня тридцать шесть уток.
Вот тонут у меня эти утки. А я – инструктор по кролиководству и птицеводству. И от этих делов у меня сердце замирает, руки холодеют и ноги отнимаются.
Стали мы наблюдать за этим делом. Видим – все в порядке. Прорубь на озере. Утки плавают и ныряют.
Вот они плавают, ныряют и забавляются. И видим мы, что обратно на лед они выйти не могут.
Другие утки, более мощные и которые похитрее, – те выходят при помощи своих собратьев по перу. Они нахально становятся другим уткам на голову и на что попало и после прыгают на лед.
А последние утки, более растерявшиеся и которым не