Скоро начнёт смеркаться, до поселения, где жила сестра, оставалось идти совсем немного, как раз бы успела, если б не эта неожиданная встреча. Время шло, а Ксана всё ещё колебалась – если возвращаться домой, то, наверняка, придется в темноте, однако места знакомые, шагать можно смело, без страха. С другой стороны – сестра ждёт, муж при смерти. Знахарка местная ушла в горы собирать травы и когда вернётся, никто не знает, а у Ксаны дар врачевания. К тому же своя, значит, должна помочь. Именно, понимание этого и держало девушку в нерешительности, иначе давно б развернулась.
Миг, когда каргал повёл головой, Ксана уловила с запозданием. Веко тяжело, с усилием, поднялось, и на неё уставился глаз с удивительно голубой радужкой и чёрным как бездна зрачком. Какие-то доли секунды и пространство вокруг неуловимо изменилось, наполняясь флюидами мольбы о помощи, а возникшая из ниоткуда эманация чужой боли впиталась в девушку, словно вода в песок.
И девушка сдалась, не выдержала. Уселась там, где стояла, поджав под себя ноги, закрыла глаза, расслабилась… вскинула руки, вычерчивая руны исцеления. Воздух тотчас загустел, две энергии, невидимые обычному зрению, сшиблись в эфире, закрутились в вихре противоборства, порождая далеко идущие волны.
Высоко в горах знахарка поморщилась от внезапно нахлынувшего бессилия, села на траву, недоумевая, откуда пришел всплеск негативной энергии. Что за напасть?
По времени схватка продолжалась не так уж и долго, однако сил забрала у Ксаны более чем. Победа да, оказалась за ней: боль ушла, рана у каргала затянулась, но и противник преподнёс сюрприз – обморок накрыл девушку без предупреждения, быстро и глубоко.
Покой и темнота. И апатия – ничто не волнует и ничего не надо, впереди только вечность… Болезненная улыбка торжества застыла на губах налётом холода необратимости.
Слабые колебания, внезапно, прошили тьму, с каждым вздохом усиливая амплитуду. Ветер? Откуда ему здесь взяться, в сумеречном мире? Явление столь абсурдное и невозможное, как и гибель мироздания.
Сознание вернулось из стазиса, заставив Ксану широко открыть глаза, запахи повседневности такие знакомые и родные потоком ринулись внутрь, пробуждая желание к жизни. Ветер стих на полувздохе – крыло птицы остановилось, не долетев до лица Ксаны.
Заметив, что она очнулась, каргал, мягко переступая лапами, приблизился настолько, насколько это было возможно, повернулся боком и присел:
«Садись!»
Словно во сне, Ксана встала, подошла – даже прижавшись к земле, птица была лишь немного ниже. Пуховое оперение с прослойками шерсти на вид жёсткое, оказалось бархатистой на ощупь, и совсем не кололась, когда девушка с опаской прикоснулась к шее. Каргал нетерпеливо шевельнулся.
«Живее!