В спокойных разговорах, в прогулке к Графской пристани и обратно прошел первый час. Три часа ночи —первое контрольное время. Ведь именно в 3 часа 10 минут – 3 часа 12 минут посты наблюдения уловили шум моторов неизвестных самолетов и, по-видимому, с 3 часов 15 минут до 3 часов 50 минут шел налет. О самом налете почти не говорилось, главное сейчас – вжиться в обстоятельства ночи, проникнуть в ситуацию. Друзья почти поминутно следили за временем. Вертели головами и на восток, и на запад. Ведь по официальной версии атаки шли с разных направлений. Главное впечатление: с 3-ех до 4-ех часов – не только никакого рассвета, но и никаких сумерек. С Графской пристани не только не было видно громады Свято-Никольского храма на Северной стороне, но и ничего не видно на противоположном берегу Южной бухты. Вывод несколько обескураживал. Наблюдатели, зенитчики, летчики, бойцы местной ПВО в такой темноте не могли видеть ничего. Как меняли темноту ночи лучи прожекторов, вспышки орудий и разрывы зенитных снарядов без практического эксперимента – не понять. Следовательно, к описаниям того, что многие очевидцы видели и то, и это, следует отнестись с некоторым сомнением.
И только в четыре утра, когда налет уже, несомненно, закончился, на востоке прорезалась слабая белая полоска. Но контуры окружающих берегов все равно не просматривались. Казалось, что до восхода солнца один час пять минут, это время можно провести в неторопливой прогулке и спокойной беседе. Но нет, в эту ночь не спали не только друзья, не спал Севастополь. Где-то около четырех у стены героев возле Вечного огня замерцали маленькие огоньки, как будто звезды с неба стали падать на площадь.
Друзья направились к Вечному огню, в отблесках его пламени увидели серьезных, сосредоточенных, молчаливых севастопольцев, мужчин и женщин, молодых и старых, в форме и по гражданке, которые зажигали небольшие свечи у Вечного огня, поднимали головы к небу, что-то говорили и с горящими свечами тихо расходились вокруг. Кто на Графскую, кто к Памятнику затопленным кораблям, а некоторые шли наверх к памятнику Казарскому. Пространство площади Нахимова заполнялось мерцанием огоньков горящих свечей.
Огоньков становилось все больше. Друзья медленно подошли к Вечному