Я немного струхнула. Бог с нею, с Вологдой; главное, что до меня дошло, наконец, – тут уже не только моя проблема. Мы все трое прекрасно отдавали себе отчёт в том, что перегнули палку и ответная реакция не заставит себя долго ждать.
– Любимый мой ход: нам нужно пойти на опережение. Встретиться с нею раньше, чем она сама того захочет, – в конце концов прервал своё молчание Кистенёв. – То есть как можно скорее.
– С кем? – удивлённо спросила я.
– С женой Зодчего, – со вздохом отвёл глаза в сторону Геннадий.
Опять тупик.
– И как ты себе это представляешь? – опомнившись, поинтересовалась я.
– Да очень просто, как бы невзначай, – попытался успокоить меня Кистень. – На каком-нибудь мероприятии, вечеринке, юбилее. Я всё устрою.
– И что потом? – продолжала недоумевать я.
– Поговоришь с ней по душам, откровенно. Затем выведешь на меня. Переговоры дальше будем вести вместе: ты, я и она. Перед этим проведём беседу с нашим персиком, предупредим: если она и дальше будет упорствовать, мы её просто-напросто порвём. Я не шучу в данном случае: речь идёт, помимо всего прочего, и о моей дальнейшей карьере. Ну а потом Супруга сделает всё, чтобы привести в чувство новоявленного перезрелого Гумберта Гумберта. В числе прочего, намекнёт ему, что за снимками вполне может последовать статья, и даже не одна, о его педофильских похождениях. Надеемся, до него дойдёт вся сложность его положения. Папарацци того, если он не удовлетворится кругленькой суммой денег в евро, возьмут в «коробочку», но для начала лишь слегка помнут. Если он и дальше продолжит упорствовать, думаю, почки или печень отобьют. Ну а с героиней мы, как я уже говорил, сами как-нибудь справимся.
Дело, однако, пошло не совсем так, как мы предполагали. Супруга Зодчего, как только увидела нас, сразу же дала знак двум бугаям оттеснить нас подальше от гостей во двор особняка какого-то бонзы, куда мы достали приглашение, чтобы с ней встретиться. Она тут же принялась угрожать, что, если мы не укротим свою юницу, она нас буквально всех троих сотрёт в порошок. Нам ничего не оставалось, как только молча, не вступая в полемику, удалиться.
Дальше, уже вчетвером, мы собрались в моей квартире и принялись разрабатывать план дальнейших действий.