Среди долины ровные,
На гладкой высоте
Растёт, цветёт высокий дуб
В могучей красоте.
Дуб-великан в картине явно несоразмерен. Он настолько огромен, что наводит на мысль о каком-то мифологическом персонаже, о древнем гиганте-полубоге. Возможно, это иносказательный автопортрет самого художника-друида.
Пожалуй, Иван Иванович остро ощущал одиночество – не только бытовое, человеческое, но и творческое. Он вроде бы успешен и в то же время постоянно в сомнениях, чувствуя некую художественную неполноценность.
Мало кто из знатоков сомневался в значительности, талантливости его графики – рисунков, офортов. Конечно, Шишкин один из лучших рисовальщиков и крупнейший гравер-офортист своего времени.
Но к живописи Ивана Ивановича относились с известной долей иронии, высокомерия, даже пренебрежения. Ничего выдающегося от него не ожидали. Многие говорили о нём как о засыхающем, отжившим свой срок дереве. Никто не спорил, что он умелый, достойный мастер – профессор, академик. А нет у него такого полёта чувств, такого поэтического настроения как у покойного Фёдора Васильева или у А. И. Куинджи.
Вообще с приходом в изобразительное искусство этого «чародея», как называл Шишкин Архипа Куинджи, художники стали относиться внимательнее к цветовому решению своих картин, к их колориту.
Общение с Куинджи придавало Шишкину творческого движения. Он, видно, желал доказать всем и себе, что способен на большее. Старался развить умение изобразить свет и воздух. Часто они вместе обсуждали новые работы, чертя мелом на полу контуры задуманной картины.
Шишкин даже специально отправился в Крым, полагая, что это даст толчок его живописи. Он интересуется изменчивыми, краткими состояниями природы, её оттенками, полутонами.
Словом, мучительно стремится овладеть несвойственным для себя видением мира – пленэрной живописью. Сами названия его полотен – «Лесные дали», «Туманное утро» – говорят об этом новом подходе. Именно в эти годы появилось шутливое двустишие, опубликованное в «Петербургской газете», – «Иван Иваныч, это вы ли? Какого, батюшка, тумана напустили».
Известнейший пейзажист В.Д.Поленов говорит об этюде «Сосны, освещённые солнцем. Сестрорецк» – «Я никогда ничего такого живого у Шишкина не видал».
Действительно, картины Ивана Ивановича понемногу наполняются воздухом – единством и обобщённостью колорита. Он делает успехи именно в живописи. Всё это так! Но легко ли ему, академику и профессору, человеку уже пожилому, более тридцати лет занимающемуся изобразительным искусством, слышать о себе такие одобрительно-удивлённые отзывы, как о начинающем?
На автопортрете, написанном в 1886 году, взгляд художника беспокоен –