– Впоследствии я никак не мог помешать Брахмапутре, который выиграл в Москве арбитражный суд, обязывающий «Русмашимпорт» вернуть «Конструкторскому центру» около 60 млн рублей.
В этом месте Сергей мысленно отдал должное таланту мошенников. Это была интересная конструкция. Мало того, что деньги сначала выводятся из «Русмашимпорта» в специально созданное для реализации мошеннической схемы общество «Конструкторский центр», а затем по подложному договору возвращаются в «Русмашимпорт», прямо под арест судебных приставов, после чего совершенно легально оказываются на счетах подконтрольной им компании «S. Industrial AG», так в дополнение законно, от имени «Конструкторского центра», мошенники через суд получили право потребовать от «Русмашимпорта» ещё 60 млн рублей.
– Брахмапутра также распорядился о реализации пакетов акций дочерних компаний, проданных ранее «Конструкторскому центру» по балансовой стоимости, – продолжал Башкиров. – И в этом случае я ничего не мог сделать, так как процесс принятия решений в «Конструкторском центре» фактически исключал участие «Русмашимпорта» в управлении этой структурой. Впоследствии Брахмапутра не допустил представителей «Русмашимпорта» до управления «Конструкторским центром».
Башкиров посмотрел прямо на Давыдова – и вдруг сделался вялым, его глаза погасли. Змея была сломлена: она увидела перед собой стреляных змееловов. Змея ещё могла бросаться и кусаться, но уже осознала, что броски будут блокированы, а попытки укусить – бесполезны.
Денис Александрович, задумавшись, недоверчиво качал головой.
– Сможете объяснить, откуда взялась такая большая сумма долговых претензий к «Русмашимпорту»? – задал он, наверно, самый неудобный вопрос.
Эти последние слова Башкиров оставил без ответа, сославшись на усталость.
– Что ж, эта встреча многое нам прояснила, – закончил беседу Давыдов.
***
Вот такую версию представил Башкиров. Эта складная, на первый взгляд, ода являлась при более пристальном рассмотрении абсолютной чушью. В рассказе Башкирова были явные нестыковки.
– Как говорил Марк Твен: «Сначала должны быть факты, а потом их можно переврать», – сказал Сергей, когда Башкиров ушёл.
Умалчивание, недомолвки, откровенное враньё – всё было настолько очевидно, что они, перебивая, показывали друг другу эту явную фальшь, которая плавала на поверхности, как субстанция коричневого цвета в проруби.
И этим