Снова послышался нежный, словно звон фарфоровых колокольчиков, смех.
– Погляди, – радостно воскликнула девушка, – с первого раза…
Щупальца потянулись к берегу. На краткое мгновенье над поверхностью озера показалось всё тело русалки: извивистое, змеиное.
Неведомая сила словно сдула его с места. Лендун не помнил, как перебрался через завал, как взобрался на коня, как покинул зловещую рощу.
На воеводинское подворье он влетел абсолютно белый, не в состоянии связать слов. Впрочем, медовая настойка леди Джеммы – хозяйской жены – за пару дней подняла его на ноги. После о купании в Девичьем пруду – как местные называли то озерко – юноша старался никогда не вспоминать, хотя изгнать образ прекрасного золотоволосого чудовища из своих снов ему так и не удалось.
Итала́нния подтянула рыбу поближе, вцепилась в тушу изящными ручками с острыми коготками.
С лёгким недоумением она глядела вслед стремительно убегавшему парню.
Странный какой! И попробовать не захотел. Наверное, вспомнил что-то важное, вот и заторопился.
Хмыкнув, девушка тут же выбросила его из головы.
Белые клыки впились в ещё дёргающегося карпа, располосовав ему бок. По гладкому подбородку, капая на грудь, потекла водянистая рыбья кровь.
Мусор
Замок одобрительно пиликнул на сигнал ключ-карты. Дверь в квартиру родителей с шипением сдвинулась в сторону, открыв длинный неширокий коридор.
Уна шагнула внутрь и поморщилась: смешанный запах жареной рыбы, какой-то выпечки и дешёвой парфюмерии бил в нос с такой силой, что вызывал резь в глазах.
Девушка лёгкой походкой пересекла прихожую, остановившись на пороге гостиной слева.
Как и следовало ожидать, они были дома.
Отец развалился на потёртом коричневом диване, растёкшись обрюзгшим телом по засаленным подушкам, и уставился в проекцию головизора. Прибор был совсем новым, последней модели, с поблёскивающими синими боками и чёткой картинкой, только упаковочную плёнку так до конца и не удосужились снять. Шёл очередной сериал про некое внешнее вмешательство. Впрочем, не интересно…
В дальнем углу, у лакового беленького трюмо, изукрашенного золотыми вензелями и завитушками, сидела мать, с энтузиазмом разбирая очередную гору доставленных покупок. Бесчисленные пузырьки, баночки и тюбики с косметикой громоздились на маленькой столешнице душистой розовой горой. На спинке стула и передвижной вешалке рядом висели, перекрывая друг друга кофточки и юбочки, шубки и платочки, жакеты и кружевные трусики. На фоне этой пёстрой массы хрупкую, даже, пожалуй, измождённую фигурку золотоволосой женщины было почти не разглядеть. У её ног и вокруг тоже толпились пакеты и коробки: обувь, посуда, гаджеты и прочий «весёленький» хлам из телемагазина, если повезёт, то пару книжек попадётся. И повсюду обёртки и ленточки, бумага, целлофан, куски фибры и пенопласта, чеки и этикетки.
Уна неодобрительно покачала головой: