Александр откинулся на спинку кресла и окинул Джима Саммерса пытливым взглядом. В этом человеке было что-то притягательное – пожалуй, врожденная независимость в сочетании со смирением, необходимым, чтобы доверять людям, превосходящим его по опыту и разуму. Александр догадывался, что отец Саммерса был строг, но справедлив и, похоже, отличался редкостным качеством: продавая спиртное другим, сам к нему не притрагивался. Поэтому Джеймс, воспитанный женщинами, избрал примером для подражания отца. Человека, готового служить, но не прислуживать.
– Место учителя за вами, мистер Саммерс, – объявил Александр. – Очень может быть, что и после прибытия в Сидней мы не расстанемся. Конечно, если вы согласны служить мне. Когда я научусь итальянскому и французскому, мне понадобится свой Пятница – не поймите меня превратно.
Простоватое, но приятное лицо осветила улыбка.
– О, спасибочки вам, мистер Кинросс! Вот спасибо-то!
В Сидней они прибыли 13 апреля 1872 года, в день двадцатидевятилетия Александра. Путешествие продолжалось больше года – во-первых, потому, что обучение иностранным языкам шло медленнее, чем предполагалось, а во-вторых, потому, что Александр захотел повидать Японию, Аляску, Камчатку, северо-запад Канады и Филиппины.
В Джиме Саммерсе он нашел идеального, неутомимого и энергичного партнера: Джим с удовольствием занимался любой работой, изучал любую страну, с готовностью принимал каждое предложение и решение хозяина. К Александру он обращался «мистер Кинросс» и предпочитал ответное обращение «Саммерс» более непринужденному и товарищескому «Джим».
– Хорошо еще, – рассуждал Александр в конце первого дня пребывания в Сиднее, – Сан-Франциско расположен на полуострове, вдающемся в гигантский залив, потому сточные воды в нем не скапливаются. А Сидней раскинулся на берегах гавани и как бы обнимает ее, поэтому все нечистоты скапливаются в небольшом объеме воды. Здешняя вонь невыносима – как в Бомбее, Калькутте и Вампоа. Да вдобавок, вместо того чтобы бежать в глубь материка, подальше от гавани, эти дурни установили трубу для нечистот на самом краю главного городского парка! Жуть!
Втайне Саммерс считал, что мистер Кинросс слишком суров к Сиднею, который самому Саммерсу казался прекрасным. Впрочем, он уже заметил, что мистер Кинросс наделен на диво чутким обонянием. И удивительным чутьем: пробыв в Юконе всего один день, мистер Кинросс умудрился унюхать золото, а его в Юконе хоть пруд пруди.
– Но поскольку у меня нет ни малейшего желания трястись от холода всю зиму, мы здесь не задержимся, Саммерс, – заявил Александр.
Неудивительно, что, едва предъявив аккредитив в банке, рекомендованном мистером Модлингом, Александр поспешил на поезд, а потом дилижансом добрался до Батерста – городишки, буквально со всех сторон окруженного золотыми приисками. Несмотря на это, в Батерсте жили отнюдь не золотоискатели, поэтому