Швырнув вскрикнувшего упырка на скамью рядом с продолжающим сидеть мертвым Роксом, я мелкими глотками выпил стопку и на выдохе спросил:
– Кто?
– Лезвия… – проскулил подраненный, пытаясь закрыть дырявыми ладонями кровавые дырки в теле. – Лезвия наняли толпу нашу… подкинули оружия и снаряги…
– Кто? – повторил я, наливая себе остатки из бутылки.
– Кабхар Черная Бритва… он договаривался. Обещал еще песо подкинуть.
– Где он?
– Кабхар? Так в Доме Лезвий! Чуть дальше к центру по соседней улице… Слушай! Просто послушай… ничего ведь личного, а…
Брошенная мной бутылка краем донышка перебила ему челюсть, выбив из пасти долгий булькающий вопль. Упырок подскочил и сам подставил шею рукам подошедшей Ссаки. Легкое привычное движение, влажный хруст, и умерший хреносос рухнул на пол.
– Притащили еще двоих говорунов, сеньор!
– Нужды нет, – не оборачиваясь, отозвался я, и понявшие, что их ждет, пленники взорвались торопливыми мольбами, что сменились хрипением и бульканьем.
– Кабхар сучья бритва, – произнес я, выпивая вторую стопку и не сводя при этом глаз с навсегда затихшего ветерана Рокса. – Из Лезвий. Он нужен мне. И нужен живым.
– Выдвигаемся?
– Выдвигаемся, – подтвердил я вытирающему нож Каппе и поднялся, подхватывая кирасу. – Выдвигаемся…
К Дому Лезвий я двинулся напрямки, следуя за перепуганным гоблином, пойманным Каппой за шкирку у окровавленного трупа, когда он вытаскивал из его карманов какую-то мелочь, одновременно щупая виднеющуюся в порванной осколками футболке сиську дохлой девки. Короткий вопрос, сильный удар… и вдохновенный проводник уже торопливо ведет нас узкими проходами между домов с замурованными окнами.
Первое препятствие нас ждет в том, что некогда было зажатым между домами треугольным сквером. Деревья остались – мертвые стволы с обрезанными почти под корень ветвями торчат из желтой стриженной травы. На бетонном пятачке посреди сквера высится крест с перекошенной перекладиной, с которой свисает приколоченный кусок рваного мяса. Нам навстречу торопливо делает шаг субтильный старик, но наткнувшись взглядом на мое застывшее лицо, он с еще большей поспешностью утекает в сторону, спотыкается о край дорожки и падает на траву, где и замирает в позе седого эмбриона. А я на несколько секунд застываю перед тем, что свисает с креста.
– Назидание Владыки! – визгливо кудахчет лежащий старик. – Склоните головы! Помните о грехе! – с каждым новым словом его голос набирает привычную силу и звучность, но тут он возвращается в реальность и опять замолкает.
– Красиво скульптор поработал, – прорычал Рэк, мельком оглядев скульптуру из