Кивнула, всхлипнула… Похоже, напрасно, потому что Легор уже потерял ко мне интерес и столь же быстро переключился на второго подозреваемого, который, наконец, получил возможность говорить.
– Твой нож – орудие убийства, – припечатал коротко.
– Я еще вчера его старосте одолжил, – ни на секунду не замешкался Щьер. – Он свой забыл, просил выручить. Забрать обратно не успел, а Гуз его, видимо, дома оставил. Вот убийца этим и воспользовалась.
– Где документы, которые ты нес из своего дома?
О-о-о… Видимо, именно этот нюанс убийца из виду упустил. Не обдумал. Не ожидал. Замер, бегая глазами по сторонам, лихорадочно соображая, что ответить.
Я обрадовалась. Вот! Хоть что-то доказывает его вранье! А если найдут окровавленную одежду, то ему будет совсем сложно оправдаться. Интересно, как у рарков судят? Наверное, всем поселением выслушивают обвинения и определяют наказание.
Подумала и вздрогнула, потому что мои предположения оказались не верны. Легор одним движением вытащил оружие из кобуры ближайшего к нему военного и…
Пшш-ш-ш!
Мягкий звук, словно шипение змеи, распорол воздух. Вспыхнув огненным росчерком, короткий световой кинжал пронзил голову, заставив глаза рарка вылезти из орбит. Его рот приоткрылся, руки судорожно дернулись, тело начало оседать в пыль, а вокруг стало подозрительно быстро темнеть…
– И долго будем ждать?
– Сколько начальству надо, столько и будем.
– Со скуки сдохнуть можно.
– Ну ты, скажешь тоже… Работка одно удовольствие – сиди себе спокойно, красотку стереги. Это ж не труп закапывать.
– Маграсу с Дарем не повезло. Домой вернутся пыльные и потные.
– Вот и я о том же. И вообще, рабочее время идет, денежки капают. Так что не дергайся.
Мужские голоса раздавались совсем рядом. Негромкие, но отчетливые. Тот, что звучал наставительно, – несомненно был старше. Второй, сокрушающийся и нетерпеливый, – совсем молодой, звонкий.
Признаваться, что все слышу, я не стала. Лежать было удобно и мягко, а приходить в себя совершенно не хотелось. Особенно после наглядной демонстрации местных порядков. Оказывается, рарки не только чужаков не жалуют, они и своих тоже не особенно жалеют.
Вспомнив отвратительную казнь, вновь почувствовала дурноту. Я ведь даже сознание потеряла, хотя никогда не считала себя излишне чувствительной, да и к виду крови относилась спокойно. Но зрелища вскипевшего мозга, прущего наружу из оплавленной раны, моя нервная система не вынесла, а осознание, что это мог быть мой мозг, добавило «приятных» ощущений, отправив меня в спасительный обморок.
– Заметил, как народ моментально исчез? – сменив тему, вновь заговорил молодой военный.
– Дык ясное дело, – добродушно проворчал старший. – Разрешения ждали, а как получили, так и испарились. Кто ж будет лишний раз рисковать и себя подставлять, привлекая внимание? Им своя шкура дороже чужой.
– У