Вампир оторвался от меня и из меня снова вышел стон боли. Что это я так раскисла? Почему я не борюсь? Из уголков губ вампира стекала кровь. Моя кровь. Он резко встал и возвысился возле моих ног. Мои губы, да и весь рот горели как в пламени. Я проглотила окровавленную слюну и посмотрела на него. Такое ощущение, будто меня парализовало. Ну же! Вставай! Беги!
– Иди ко мне, – сказал вампир, протягивая мне руку.
Я затрясла головой.
– Иди ко мне или я сам возьму тебя.
Я снова трясу головой. Если бы я себя не знала, то подумала, что у меня шок. Раздался какой-то грохот, будто кувалдой бьют по бетонной стене и земля подо мной задрожала
– Вставай детка, – вампир шевелит губами, но звук голоса отстаёт.
– Нет, – еле выдавила я из себя.
– Давай же детка, вставай. – Голос стал более мягким и женственным. Что за чёрт?
Всё ещё лёжа на спине, я сильно зажмурила глаза, брыкаясь ногами и руками. Грохот стал звучать ещё громче, сотрясая всё вокруг. Я же беспрерывно кричали «Нет!»
– Вставай же! – Голос странно казался знакомым.
– Нет! – кричу я.
И наконец, поднявшись, я села. На что-то более мягкое и приятное чем прожженная земля. Я открыла глаза, но всё в чёрной пелене. Но когда заморгала, глаза прояснились. Я в своей комнате. В своей кровати. Где сижу вся в поту и дрожу. Сон. Это был очередной чёртов кошмар.
– Детка, что значит «нет»? Тебе нужно вставать.
От голоса моей бабушки меня передёрнуло. А от последующего стука в дверь и вовсе пульс затрещал. От таких бурных каждодневных пробуждений моё сердце как-нибудь не выдержит и отключится. Вот почему я не люблю спать. Засыпая, я погружаюсь в ещё больше ужасный мир, чем в котором живу сейчас. Но иногда я путаю сновидения с реальностью. Не так уж в них и много отличий чтобы различать.
– Аврора, дорогая уже девять утра.
– Да ба, я встаю, – голос у меня дрожал, но бабуля, вероятно, привыкла, что после сна я не совсем… бодрая.
Она ушла. А я обхватила колени руками и прижала их к груди. Меня трясло. Я покачивалась из стороны в сторону. И сто пудов напоминала пациента из психушки. Я давно бы там оказалась, если кто-нибудь знал о моём состоянии. Но об этом знаем только Я да Я. Я сама себе и пациент, и врач, и психолог. И никто мне больше не нужен в этой моей проблеме. И если верить интернету, то у меня посттравматическое стрессовое расстройство. Уже как шесть лет я живу с этим. И если я до сих пор более или чем в здравом уме, то жизнь моя относительно «прекрасна».
Я сильно изменилась. Когда-то маленькая и невинная девочка, скромная и с хорошими манерами превратилась в девушку грубую, бесцеремонную, здравомыслящую и в некотором смысле даже жестокую. Вампиры стали целью моего существования. Так что у меня больше просто нет времени решать какие-то свои душевные проблемы.