«Пойти́ и́ли не пойти́?» Вну́тренний го́лос говори́л ему́, что ходи́ть не на́до, что измени́ть их отноше́ния невозмо́жно, потому́ что невозмо́жно сде́лать её опя́ть молодо́й и краси́вой и́ли его́ сде́лать старико́м, не спосо́бным люби́ть. Кро́ме фа́льши и лжи ничего́ не могло́ быть тепе́рь, а фальшь и ложь бы́ли ему́ неприя́тны.
«Одна́ко когда́-нибудь же ну́жно», – сказа́л он, стара́ясь прида́ть себе́ сме́лости. Он вы́нул папиро́су, закури́л, бро́сил её в пе́пельницу, бы́стрыми шага́ми прошёл гости́ную и откры́л дверь в спа́льню жены́.
Комментарии
1 бумажник – плоский мужской кошелёк; портмоне.
2 купец – в старое время: богатый торговец, тот, кто покупает и продаёт товары.
3 принадлежавший его жене – лес был частью приданого жены, т. е. имущества, которое её родители передали ей в собственность, когда она выходила замуж, по русской традиции приданое оставалось собственностью женщины и в замужестве.
4 держаться взглядов – иметь, разделять взгляды.
Вопросы
1. Чем занимался князь утром?
2. Какие газеты он читал, что его интересовало в них?
3. Почему Степан Аркадьич не хотел идти к жене для примирения?
4. Чем закончилось утро?
IV
Да́рья Алекса́ндровна стоя́ла среди́ разбро́санных по ко́мнате веще́й пе́ред откры́тым шка́фом. Услы́шав шаги́ му́жа, она́ останови́лась, гля́дя на две́рь, и напра́сно хоте́ла прида́ть своему́ лицу́ стро́гое и презри́тельное выраже́ние. Она́ чу́вствовала, что бои́тся встре́чи с му́жем. Она́ то́лько что начина́ла уже́ деся́тый раз за э́ти три дня собира́ть де́тские и свои́ ве́щи, кото́рые она́ увезёт к ма́тери, – и опя́ть не могла́ на э́то реши́ться. Она́ всё ещё говори́ла, что уе́дет от него́, но чу́вствовала, что э́то невозмо́жно; она́ не могла́ отвы́кнуть счита́ть его́ свои́м му́жем и люби́ть его́. Она́ посмотре́ла на него́ то́лько тогда́, когда́ он подошёл к ней. Лицо́ её выража́ло страда́ние.
– До́лли! – сказа́л он ти́хим го́лосом. Он и хоте́л име́ть жа́лкий и поко́рный вид, но всё-таки сия́л све́жестью и здоро́вьем.
Она́ бы́стро посмотре́ла на него́ с головы́ до ног. «Да, он сча́стлив и дово́лен! – поду́мала она́. – А я?!»
– Что вам ну́жно? – сказа́ла она́ бы́стрым, не свои́м го́лосом.
– До́лли! – повтори́л он дрожа́щим го́лосом. – А́нна прие́дет сего́дня.
– Ну и что же? Я не могу́ её приня́ть! Уйди́те!
Степа́н Арка́дьич мог быть споко́ен, когда́ ду́мал о жене́, мог споко́йно чита́ть газе́ту и пить ко́фе; но когда́ он уви́дел её изму́ченное, страда́ющее лицо́, услы́шал э́тот звук го́лоса, у него́ на глаза́х появи́лись слёзы.
– Бо́же мой, что я сде́лал! До́лли! Ра́ди Бо́га! Что я могу́ сказа́ть?.. Одно́: прости́, прости́… Вспо́мни, ра́зве де́вять лет жи́зни не мо́гут прости́ть мину́ты…
Она́ опусти́ла глаза́ и слу́шала, как бу́дто проси́ла его́ о том, что́бы он ка́к-нибудь сказа́л ей, что э́то непра́вда.
–