– Доброе утро, – начал он, как только услышал на том конце басовитое «слушаю», – вы позвонили в фирму «Цифровая скорая», приношу извинения, что не смог вовремя принять звонок, но…
– Максим Смолов, это вы? – оборвал поток вежливых речей голос.
– Да, а вы?..
– Не узнали? – то ли спросил, то ли констатировал мужчина. Судя по едва слышному причмокиванию, он что-то ел. – Это я, Антон Володарский.
О, на ловца и зверь, промелькнуло у Макса.
– Антон, здравствуйте, – обрадовался он, – как хорошо, что позвонили, я собирался разыскивать вас.
– По какому поводу?
– Ну… насчет вещей Саши.
– Именно, – Володарский вздохнул, что-то проглотил и сказал: – И я по тому же поводу. Но для начала примите мои искренние соболезнования и передавайте их Тамаре: сам я никак не дозвонюсь до нее.
– Она себя неважно чувствует из-за всего, – объяснил Макс, – просила меня заехать за вещами. Много вещей-то?
– Да нет, небольшая коробка… В основном его личное: чашка, фотографии, мягкие туфли и еще всякая мелочовка. Ну и его флешка. Там Александр сохранил свою работу, которую только что завершил… – Володарский помолчал, пожевал, сглотнул, потом вдруг заговорил с придыханием, даже неким благоговением: – Нет, не просто работу. То, что он открыл в результате долгой серии экспериментов, можно без всякого преувеличения назвать настоящим прорывом в нейробиологии, да и во многих других науках. Физик Штейн, наш консультант, считает так же. Его открытие просто невероятно…
– А… над чем он работал? – полюбопытствовал Макс, немного сбитый с толку неожиданной сменой темы.
– О, название вам, наверное, мало что скажет. Официально звучит так: «Сейд-излучение височной медиальной извилины правого полушария при деполяризации нейронов».
Макс хмыкнул и покачал головой, будто собеседник мог это видеть, потом сказал:
– И правда, говорит мало что.
– Но, господи, к каким выводам он пришел! – воскликнул ученый. – Нечто из ряда вон. Поразительно, смело! Обыватели встанут на уши, а пресса изойдет на говно и воду, когда узнают. Да и научное сообщество вряд ли сразу это примет, зато потом…
– Ну да, да, – промямлил Макс, не зная, как прокомментировать то, о чем не имел ни малейшего представления, – мой брат был настоящим гением.
– Бесспорно! Он собирался представить свое открытие на конференции. Это был бы скандал, настоящий скандал.
– Теперь о его открытии не узнают на конференции? – расстроился Макс.
– Трудно сказать, нам многое предстоит изменить