– Спасибо за заботу, – дипломатично поблагодарил Руслан. – А встретиться мы можем послезавтра, скажем, в десять часов по местному времени.
Встреча была назначена задолго до обеденного времени, значит, исключалась перспектива угощать их обедом.
– Хорошо, мы будем у вас в десять утра послезавтра, – последовал ответ Мольтке.
– До встречи! – попрощался Руслан, и тут же попросил поставить Мольтке и Тооме на прослушку разговоров между ними и сканирование их мыслей.
За обедом Агидель рассказала, что за несколько дней сдружилась с Урсулой. Начальник охраны оказалась не солдафоном, несмотря на боевые заслуги в созвездии Гончих Псов, а милой и образованной женщиной. Ее муж, полковник Отто фон Кляйнмихель, с виду тупой служака, с пышными усами и бакенбардами, которому, казалось бы, не хватает немецкой двурогой каски, на самом деле был добряк и писал неплохие стихи. Ей они понравились, когда Отто, стесняясь, все же прочел некоторые, когда Урсула пригласила Агидель на знаменитые немецкие сосиски со сладкой горчицей.
Они занимали часть ближайшего к их резиденции коттеджа, у них было три комнаты, обставленных казенной мебелью. Но уютно, наверное, за счет живых цветов, которые делают жилье похожим на оранжерею. Отто собирал старинные книги, которые на Арсе были величайшей редкостью.
Было видно по всему, что супруги любят друг друга, и скучают по своим детям, которые находятся на попечении матушки Урсулы в Новой Германии. Поскольку родители военные, мотались по всей Галактике, дети были там с младенческих лет. Перед назначением сюда Урсула и Отто получили отпуск, который провели с детьми. Дети, надо сказать, близнецы, мальчик и девочка, которым исполнилось по пять арсианских лет, почти четырнадцать по земным меркам.
У Урсулы поблескивала влага на глазах, когда рассказывала о детях. Муж гладил ее плечо, успокаивал, но Урсуле надо было высказать кому-то свою боль.
– И раньше, когда они еще ходили в детский сад, мы замечали, что дети наши казались похожими на маленьких старичков, – исповедовалась она перед новой подругой. – Детсадовский ребенок не верит в Санта Клауса – разве это нормально? Они не любили сказок, не смотрели даже кинофильмы со сказочными или мистическими сюжетами. Их заразили сугубым рационализмом. Отто в этот раз хотел прочесть стихотворение, посвященное сыну Зигфриду, но тот попросил пересказать его своими словами. Зачем поэтические ухищрения, игра словами и образами, если все можно выразить обыкновенными словами? И вообще, сказал сын, он решил поменять имя и просит его называть Адольфом.
Не стесняясь, он ходил на глазах у родителей в черной эсэсовской форме и гордился тем, что в своем спортивном кружке является вице-обершутце СС, то есть старшим вице-солдатом. В течение всего отпуска родители пытались убедить сына в том, что пора расстаться с детским восприятием красивой формы, желанием быть сильнее всех, оставить эсэсовский спортивный кружок. Они рассказывали